Историческому лобызанию в этом году исполнилось уже 33 года. За десять лет до падения Берлинской стены, в октябре 1979 года, генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев и генеральный секретарь ЦК СЕПГ Эрик Хонеккер (Erich Honecker) закрепили братскую любовь между СССР и ГДР долгим и крепким поцелуем.

С тех пор среди лидеров разных народов стало модным лобызать друг друга на почве сближения политических курсов. Хотя идея и не нова: уже в Древнем Риме хозяин поил гостя вином из собственных уст, показывая, что оно не отравлено.

"Господи! Помоги мне выжить среди этой смертной любви"

Поцелуй Брежнева и Хонеккера прославился на весь мир благодаря граффити Дмитрия Врубеля на Берлинской стене. Художник срисовал "сюжет" с фотоснимка корреспондентки газеты Frankfurter Allgemeine Барбары Клемм (Barbara Klemm), сделанного ею на праздновании 30-летия ГДР. Ее, представителя западной (!) прессы, никогда бы не пустили на юбилей, где лобызались социалистические лидеры, но… помогла счастливая случайность.

Воодушевленные подготовкой торжества организаторы не стали уточнять, в каком именно Франкфурте издается газета Frankfurter Allgemeine, решив, что речь идет о Франкфурте-на-Одере. И случилось непоправимое: западная фотокорреспондентка из Франкфурта-на-Майне проникла в святая святых соцлагеря. Когда ошибку обнаружили, было уже слишком поздно: фотография Барбары Клемм моментально стала символом эпохи.

Граффити на память

Уже после падения Берлинской стены, когда Брежнева давно не было среди живых, да и режим Хонеккера приказал долго жить, художник Дмитрий Врубель взялся за создание своего самого известного творения - "Братского поцелуя". На это настенное "полотно", обрамленное надписью "Господи! Помоги мне выжить среди этой смертной любви", до сих пор можно полюбоваться в столице Германии. Кусок стены стоит на своем старом месте, в черте города, так сказать, на добрую память о превратностях политической судьбы.

В преддверии годовщины падения Берлинской стены мы решили запечатлеть на фоне знаменитой работы Врубеля целующихся людей. Две парочки, вдоволь нацеловавшись на фоне социалистического братства, согласились поведать нам свои истории любви.

Анетта Рахманько (Россия) и Миккель Соммерфельд (Дания)

"Мы познакомились на концерте группы The Maccabees в 2009 году в Берлине, - рассказывает Анетта. - Я проходила тогда практику в Германии и писала впопыхах диплом для своего петербургского университета, а на ночь решила убежать от всех проблем. Он приехал из Дании ради концерта, всего на один вечер".

"Мы стали переписываться, а через две недели я на последние деньги купила билет в Копенгаген, даже не подумав, что он в другом городе учится. И послала ему (как бы случайно) сообщение, что, мол, если у него будет время на чашку чая, то я буду рада. Сама же ехала без денег, без каких-либо знакомых и без перспектив найти жилье. Самолет чуть не проспала, потому что всю ночь мечтала и прихорашивалась, - вспоминает Анетта. - Он меня встретил, привез к какой-то знакомой, которая оставила ему квартиру на выходные. Сначала было неловко. В принципе я уже понимала, что влюблена как мышь! Гуляли целый день по летнему Копенгагену, и я все больше осознавала, как он не похож на других датчан, бородатых и блондинистых. А когда первый раз поцеловались - понеслось! Провожая меня на самолет, он сказал, что если у него будет выбор, никогда меня больше не увидеть или жениться и иметь со мной детей, то он женится, не раздумывая. Я испугалась…

Потом были вечеринки, совместный автостоп до Парижа. Вскоре моя виза кончилась, и начались встречи раз в месяц в "спасительных" странах мира, куда мне, россиянке, виза была не нужна. На одну из таких встреч Миккель прилетел в майке, на которой по-русски было написано "Будь моей женой". Долго так продолжаться не могло, и мы решились. Я поступила в университет в Берлине, бросила друзей, работу, любимый город. Он оставил свою школу дизайна в Дании. Нашли квартиру на канале и привезли вещи: один чемодан и один рюкзак. Первые месяцы спали на полу. Было у нас две ложки и одна кастрюлька. Но было лето. И страшная романтика!

Вскоре мой папа запланировал прилететь из Сибири в Берлин, чтобы нас навестить, и тогда Миккель уже более настойчиво спросил меня о свадьбе. Мы мечтали о детях. Свадьба не была целью. Но как-то все сложилось, подали заявление в Копенгагене. На подготовку было два месяца. При этом я проходила практику в бундестаге, и было не до чего. Платье купила случайно на Ebay, ему нашли костюм производства ГДР в секонд-хенде. Позвали самых близких, нашли прекрасного панка-повара.

Без приключений не обошлось. Мой паспорт лежал в то время в британском посольстве с заявкой на визу, и его задержали на четыре месяца. На свадьбу я ехала нелегалом в автобусе, умоляя водителей довезти меня. До сих пор это - самый счастливый день в моей жизни! После медового месяца нам снова постоянно приходилось расставаться. Но с марта этого года мы постоянно живем в Берлине и ждем очень долгожданного пополнения. Где мы окажемся дальше, не знаю. Миккель усердно учит русский и мечтает пожить в России, а я "грызу" датский, чтобы понимать, о чем говорит муж с моим огромным животом".

Фанни Дитель (Германия) и Михаил Аккент (Россия)

"Мы учимся в университете имени Гумбольдта на психологов, - рассказывает Михаил. - До второго курса не обращали внимания друг на друга, но однажды оказались вместе в библиотеке. Когда оттуда выходили, Фанни (Fanny Dietel) позвала меня по имени и предложила выпить кофе. Почему она решила это сделать, она не может объяснить до сих пор. Бывают какие-то моменты, когда не мы решаем, что делать, а что-то извне".

"Вместо запланированных пятнадцати минут мы просидели за кофе два часа. И вот уже три года мы вместе, - продолжает рассказ Михаил. - Она не знала, что я русский, хотя теперь это играет немаловажную роль, потому что родители Фанни пять лет учились в Твери на врачей, и когда она была маленькая, иногда в семье переходили на русский язык.

Я же родился в старинном городе Белозерске, в Вологодской области. Только в девять лет узнал, что моя мама - немка. Она, конечно, идеально говорит по-русски, а историю семьи в разговорах редко затрагивали. Наши предки переехали в Россию вместе с Екатериной II. Что самое потрясающее, когда мы в 1998 году эмигрировали в Германию, нас поселили в тот же город Цербст, откуда в свое время уезжала Екатерина в 16 лет, чтобы сочетаться браком с будущим императором Петром III. Я это выяснил позже, открывая для себя историю семьи. Так что у нас - интернациональные семьи, и я, например, чувствую, что несу в себе обе культуры.

Переехали мы в Германию, когда мне было 10 лет. Конечно, первое время я чувствовал себя не в своей тарелке. Взрослый может приспособиться к ситуации, ребенку сложнее чувствовать себя "чужим". Это был хороший стимул выучить язык идеально. Когда я сегодня говорю по-немецки, люди редко угадывают, откуда я. Родной язык я сохранил по воле моей матери. Это было несложно, поскольку в семье мы говорили только на русском".