У Дмитрия Чернякова не было иллюзий: "Что бы мы ни делали, все события последнего года - у зрителя в голове. Публика смотрит на все через этот контекст. Этого невозможно избежать. Но, мне кажется, и избегать нельзя".

Так и поступили: от постановки оперы "Война и мир", монументального и противоречивого детища Сергея Прокофьева по мотивам одноименного романа Льва Толстого, на сцене Баварской государственной оперы в Мюнхене не просто не отказались, но превратили постановку в манифест нового времени.

Премьера состоялась 5 марта 2023 года, в день 70-летия со дня смерти Сергея Прокофьева и Иосифа Сталина. Учитывая грандиозные размахи проекта, впору говорить об открытии "второго фронта" - в данном случае, культурного.

Мюнхенский манифест

Режиссер Дмитрий Черняков и дирижер Владимир Юровский, как широко известно, ключевые фигуры российской музыкальной культуры, по крайней мере, последних двух десятилетий. В кажущемся бесконечно далеком 2011 году именно им доверили такое знаковое событие как открытие Большого театра России после реконструкции. Да что там 2011 год: еще в 2020 году Черняков ставил в Большом "Садко", а Юровский руководил Госоркестром России имени Е. Ф. Светланова. Теперь творческий тандем переместился в Мюнхен, где Юровский с сезона 2021/2022 года руководит лучшим оперным театром Германии - Баварской государственной оперой.

Исторической точности ради следует заметить, что постановку "Войны и мира" Сергея Прокофьева по мотивам одноименного романа Льва Толстого Черняков и Юровский (при поддержке азартного директора Баварской государственной оперы Сержа Дорни) задумали еще в 2018 году.

Нельзя сказать, чтобы мир был на тот момент особенно мирным, но до событий 24 февраля 2022 года было еще очень далеко. Год назад, весной 2022, многим казалось, что единственное возможное решение - это полностью отказаться от проекта, уже название которого звучало как провокация.

Но Владимир Юровский, еще год назад выступивший как с радикальной критикой "спецоперации", так и с умным протестом против "взятия заложников" из числа произведений искусства, решил не сдавать позиций.

"Лев как зеркало" новой войны

Как известно, Ленин в написанной им в Женеве в 1908 году статье утверждал, что Лев Толстой - зеркало (непринятой писателем) русской революции. Создатели "Войны и мира" делают Толстого вкупе с Прокофьевым зеркалом актуальной ситуации. "Как ни крути, но и опера Прокофьева, и роман Толстого имеют отношение к войне", констатирует Черняков: боевой офицер граф Толстой обратился к войне 1812 года, Прокофьев писал свою оперу под впечатлением вторжения гитлеровской Германии в Советский союз в 1941 году. Что делает война с миром? Этот вопрос интересовал как писателя, так и композитора.

На протяжении всего последнего года, и особенно - в последние недели и дни, Владимир Юровский неутомимо рассказывал немецкой аудитории о пацифизме Толстого и о том, что опера Прокофьева в конечном итоге - произведение о людях, а потому также глубоко гуманистично по своей сути.

Вокальный интернационал

Одновременно дирижер и музыкальный деятель Юровский скомпановал из оставленного Прокофьевым обильного материала (опера существует во множестве различных редакций) актуальную версию: в первой части, "Мир", обошлось почти без сокращений. Зато из второй, "Войны" (а автор даже предполагал исполнение оперы в два вечера - "мирный" и "военный"), исчез ряд эпизодов, частично добавленных Прокофьевым из конъюнктурных соображений и идущих вразрез с общим месседжем создателей мюнхенского спектакля - как хоры крестьян-ополченцев, сцена в Филях или финальный ура-патриотический народным хором "Слава Родине, Родине святой, Слава армии родной!".

В руках Юровского гигантский ансамбль (хор и оркестр в максимальном составе и рекордный по численности, около семидесяти человек, ансамбль солистов) функционирует с точностью и эффективностью, которой позавидовал бы не только Кутузов, но и Наполеон.

В столь же блестящем, сколь и международном составе немецкая критика особенно восторженно отзывается об исполнителях партий князя Андрея (Андрей Желиховский, Молдавия), Пьера Безухова (Арсен Согомонян, Армения), Анатоля Курагина (Бехзод Давронов, Узбекистан), Сони (Александра Янгель, Россия) и, конечно, бесподобной Ольге Кульчинской (Украина) в партии Наташи Ростовой. Автор данных строк присоединяется к мнению уважаемых немецких коллег.

"Война и мир" - наверное, самая сложная из постановок, которые пришлось реализовывать Дмитрию Чернякову. И самая радикальная. Черняков совершил неслыханное: он привел войну туда, где ее называют "спецоперацией" и делают вид, что эта мелкая неприятность происходит где-то далеко - привел войну в Москву. Причем в самое, так сказать, сердце столицы. Все действие оперы как будто снято "единым планом" и происходит, без каких-либо смен декораций, в Колонном зале дома союзов.

Последний с потрясающей точностью воссоздан на сцене в Мюнхене умелыми руками баварских мастеров декорационного цеха. В сознании сразу всплывают образы похорон вождей, показательных процессов эпохи сталинизма и прочих знаменательных событий, происходивших в бывшем дворянском собрании за последний век. Немецким зрителям об удивительной судьбе Колонного зала повествует буклет спектакля.

Все герои "Войны и мира" по Чернякову - группа беженцев, волею судеб нашедших убежище среди коринфских колонн. Изолированные от внешнего мира, они сперва по привычке живут мирной жизнью - влюбляются, изменяют, ссорятся, - а потом переходят к "военно-патриотической игре Бородинская битва", то бишь, войне. Бессмысленной и беспощадной. "Мы видим жизнь общества, как это общество развивается, что происходит в головах людей и куда это приводит", говорит режиссер.

Черняков не считает себя аналитиком, но оставляет за собой право наблюдателя. Риторический толстовский вопрос "Зачем люди друг друг убивают?" остается без ответа, зато имеется целый набор ответов на вопрос "Почему?". На выбор: индивидуальная и коллективная трусость, свойственная темной стороне человеческой природы тяга к насилию, а также непомерные гордыня и тщеславие отдельно взятого персонажа, заигравшегося в ролевую игру и полагающего себя могучим властителем (в партии Наполеона убеждал актерски и вокально Томас Томассон, Исландия).

Накануне премьеры режиссер Черняков пребывал в свойственном ему тревожном пессимизме и рассказывал в интервью немецкой прессе о том, что никакое искусство не может повлиять на ход реальных событий. В интервью Süddeutsche Zeitung: "Хотите честно? Я полагаю, никакое искусство ничего не может изменить. /…/ Мы же видим, что происходит вокруг. При этом вокруг так много искуства! Что оно предотвратило? Ничего!". Насчет бессилия искусства могут быть разные мнения. По крайней, мюнхенская постановка убеждает в обратном.

Смотрите также: