25 февраля, уже эвакуировав семью подальше от Киева, адвокат Виктор Овсянников записался в ряды столичной территориальной обороны. Как бывший милиционер он умел обращаться с оружием и в первые недели войны выполнял задачи на блокпостах и патрулировал киевские улицы. Адвокатскую практику при этом решил не прекращать - нужно было завершать уже открытые дела, продолжали поступать и новые. Овсянников уже несколько лет сотрудничал с Центром бесплатной правовой помощи (БПД) - частью механизма, с помощью которого украинская правоохранительная система гарантирует каждому бесплатного адвоката - и таким образом даже несколько дней защищал в суде экс-президента Украины Виктора Януковича.

Защитник Киева и защитник захватчика

"Адвокатов в БПД тогда реально не хватало - многие коллеги уехали из Киева, - вспоминает Овсянников в разговоре с DW. - А полиция задерживала подозреваемых в диверсиях, мародерстве, корректировке огня, нарушителей комендантского часа - на каждое оформление нужен защитник. Потом пошли первые пленные, им поначалу тоже вменяли уголовные статьи: незаконное пересечение госграницы, посягательство на территориальную целостность".

Руководитель Департамента Офиса генпрокурора, занимающегося преступлениями, совершенными в условиях вооруженного конфликта, Юрий Белоусов подтверждает: украинских правоохранителей не сразу удалось убедить в том, что не все военнопленные - преступники. "Военнопленные имеют статус комбатантов, что дает им иммунитет. Если мы этого не будем соблюдать, то сами совершим военное преступление, потому что это нарушение права на справедливый суд... Поэтому за всеми военнопленными, не совершившими военные преступления, производство закрыли, а меры пресечения отменили" , - рассказывал он в недавнем интервью изданию "Ґрати".

Впрочем, после контрнаступления в Киевской области перед правоохранителями открылась масштабная картина преступлений, совершенных оккупантами против мирного населения. Уголовные дела по довольно редкой доселе статье "Нарушение законов и обычаев войны" с тех пор ежедневно возбуждаются десятками.

"Однажды в апреле мне позвонили из Центра БПД, предложили взять дело по статье 438, часть 2 (нарушение законов войны, совмещенное с умышленным убийством. - Ред.). Я уже привык, что это преимущественно заочное расследование, без подозреваемого. Пришел в СБУ, как раз рядом был, а там - пленный русский", - вспоминает Овсянников знакомство со своим едва ли не самым известным клиентом - военнопленным Вадимом Шишимариным.

28 февраля, убегая еще с четырьмя российскими военными на похищенном автомобиле через поселок Чупаховка Сумской области, Шишимарин застрелил 62-летнего местного жителя Александра Шелипова. На следующий день сдался в плен. Суд над Шишимариным в мае стал первым процессом над российским военным с начала полномасштабного вторжения РФ в Украину.

Обвиняемый признал вину и каялся за убийство, однако Виктор Овсянников продолжал настаивать: его подзащитный выполнял приказ офицера, которого на момент суда успели освободить из плена в рамках обмена. Адвокат добивался переквалификации дела, но Соломенский райсуд Киева приговорил Шишимарина к пожизненному заключению. Тогда Овсянников подал апелляцию и добился смягчения наказания до 15 лет лишения свободы.

"Много после этого было проклятий и угроз в соцсетях. Даже некоторые коллеги выражали негатив, но, думаю, это отдельные неадекватные случаи, может, зависть, потому что процесс громкий", - рассказывает он сейчас, спустя два месяца после того, как покинул адвокатскую практику и решил сконцентрироваться на службе в армии.

От "политического противостояния" до "войны против народа"

Среди тех, кто после вторжения РФ в феврале публично отказался от защиты россиян, - адвокат Оксана Соколовская. Семь лет назад она присоединилась к другому громкому процессу над пленными - спецназовцами ГРУ Александром Александровым и Евгением Ерофеевым. Обоих задержали в бою в Луганской области в мае 2015 года и обвинили в ведении агрессивной войны, содействии деятельности террористической организации, перемещении оружия через неконтролируемый участок границы, его незаконном пересечении, а также террористическом акте, который привел к гибели украинского военнослужащего.

Соколовская и ее коллега Юрий Грабовский отвергали уголовные обвинения, требуя обращения с россиянами как с военнопленными, а также придерживались позиции, что те якобы были добровольцами "народной милиции ЛНР", а не кадровыми военнослужащими РФ. "Мы понимали, что невиновность не докажем. Но все равно делали свою работу - оказывали юридическую защиту. Тогда я воспринимала происходящее на востоке, скорее, как политическое противостояние", - вспоминает Соколовская.

После того, как в 2016 году начали публично обсуждать вероятный обмен Александрова и Ерофеева на украинскую летчицу Надежду Савченко, военная прокуратура, по мнению адвоката, стремилась как можно быстрее закончить процесс против пленных и развернула против их адвокатов кампанию по дискредитации. Соколовская вспоминает, как главный военный прокурор Анатолий Матиос публично обвинял ее в сотрудничестве с ФСБ.

Юрия Грабовского в марте 2016 года сначала похитили, а затем нашли мертвым. И хотя летом 2022 года суд в Киеве признал, что убийцы адвоката совершили преступление с целью ограбления, Соколовская до сих пор верит в то, что ее коллегу лишили жизни именно из-за защиты российского солдата. "Возможно, к этому были причастны российские спецслужбы, а может быть, и украинские", - предполагает она.

В первые дни после нападения РФ на Киевскую область Соколовская покинула страну, не дожидаясь, пока российская армия войдет в ее поселок под Ирпенем. Работая из-за границы и вернувшись позже в Украину, адвокат неоднократно отказывалась от участия в процессах против оккупантов. "Ситуация после полномасштабного вторжения изменилась, теперь это война против украинского народа. Российская армия нарушила абсолютно все нормы Женевской конвенции, и ее солдаты не заслуживают моей защиты", - говорит она DW.

От защиты преступников до отрицания преступлений

В профессиональных дискуссиях Оксана Соколовская нередко осуждает коллег с противоположной позицией, однако отмечает: юридическая защита военных РФ - вопрос этического выбора каждого адвоката, чем общепрофессиональное табу. Но украинское адвокатское сообщество этой осенью исключило из своих рядов другого известного защитника военнопленных - Валентина Рыбина.

С 2014 года он защищал пленных сепаратистов и россиян, а после исчезновения Грабовского заменил его в процессе против Александрова и Ерофеева. Из-за своей работы адвокат тоже неоднократно становился мишенью для нападений - в 2018 году неизвестные даже сожгли его автомобиль. В конце концов, Рыбин вступил в ряды пророссийской "Партии Шария", хотя несколько лет просил не отождествлять его политические взгляды со взглядами его клиентов.

В марте 2022 года Рыбин покинул Киев и впоследствии оказался в России. Оттуда он неоднократно критиковал ВСУ за оборону Украины, а также отрицал преступления армии РФ на захваченных территориях, называя, в частности, расследование убийств в Буче "инсценировкой".

"Своими сообщениями посягнул на признание Украины суверенным, независимым, демократическим, социальным и правовым государством. Этим он нарушил обязанность адвоката соблюдать принципы верховенства права, законности, быть верным присяге, а также обязанность соблюдать Конституцию Украины", - говорится в решении квалификационно-дисциплинарной комиссии адвокатуры Тернопольской области о лишении Рыбина права на адвокатскую деятельность. Сам Рыбин не захотел обсуждать с DW это решение и свою работу по защите российских военнопленных. Виктор Овсянников и Оксана Соколовская, ранее поддерживавшие с ним товарищеские отношения, сейчас сходятся во мнении, что их коллегу "поплавило".

На защите репутации

Прокуратуры разных уровней объявили около 200 подозрений в совершении военных преступлений российским военнослужащим, однако только 16 из них физически находятся в плену, рассказывает Юрий Белоусов. Большинство уголовных дел расследуется заочно, но обвиняемым в них украинское правосудие также гарантирует адвоката.

"Адвокат по заочным делам - только статист, он помогает Украине провести процесс с соблюдением формальных требований законности. Хуже, когда коллеги начинают работать со всем рвением", - рассуждает Соколовская.

Другого мнения придерживаются черниговские адвокаты Олег Костюк и Михаил Кашуба, защищающие бойцов 90-й танковой дивизии вооруженных сил РФ Руслана Кулиева и Андрея Чудина. В ноябре россиян заочно осудили за нарушение законов и обычаев войны из-за пыток и сексуальных домогательств в отношении жителей оккупированного села в Черниговской области. Предоставленные государством защитники требовали оправдать российских военных, с которыми никогда в жизни не общались, из-за неправильно собранных доказательств.

"Кто-то считает, что мы защищали их слишком активно? Но если защищаешь кого-то пассивно, то лучше сразу сдать свидетельство (адвоката. - Ред.), это признание твоей непрофессионализма", - уверяет Кошуба в разговоре с DW.

Юрист сразу приводит другой важный аргумент: процессуально необоснованный приговор ставит под угрозу саму процедуру заочного судопроизводства над российскими военными. "Рано или поздно каждый такой вердикт будет обжалован в Европейском суде (по правам человека. - Ред.). И как там на нас будут смотреть, это же какие репутационные потери, если окажется, что мы даже при отсутствии этих россиян не смогли их законно осудить", - объясняет юрист, собираясь обжаловать приговор Кулиеву и Чудину, которые приговорены к 12 и 10 годам лишения свободы.

Смотрите также: