Главный бухгалтер Wirecard - немецкого концерна, стремительно ворвавшегося в почетный индекс DAX и с треском обанкротившегося четыре года назад молчал более полутора лет. Банкротство Wirecard стало болью для тысяч акционеров и финансовым скандалом XXI века в Германии. 18 июня 2020 года выяснилось, что компании не хватает почти двух миллиардов евро - они, судя по всему, были просто "приписаны" к балансу Wirecard. Некогда считавшаяся надеждой и лидером немецкого финтеха структура превратилась в пустышку в одночасье, оставив массу вопросов не только к руководству концерна, но и к эффективности госнадзора в ФРГ. Расследование закончилось официальными обвинениями прокуратуры в растрате 3,1 миллиарда евро в отношении руководства Wirecard, включая бывшего главу Маркуса Брауна (Markus Braun), руководителя дубайского отделения Оливера Белленхауса (Oliver Bellenhaus), а также, судя по всему, скрывающегося в России и сотрудничающего с российскими спецслужбами Яна Марсалека (Jan Marsalek), бывшего финансового директора.

Бухгалтер Э., в отличие от Марсалека, никуда не сбежал, он - третий на скамье обвиняемых на процессе, который стартовал еще в декабре 2022 года и продлится минимум до конца года. Но если Браун все обвинения в свой адрес отрицает, говоря, что никакого преступного сговора не было, а Белленхаус дал показания на себя и на остальных, став ключевым свидетелем стороны обвинения, то Э. молчал и заговорил только на этой неделе. Для наблюдателей за процессом самое интересное – приведут ли его заявления на суде к повороту в деле.

Бывший главбух Wirecard или не хочет, или не готов признаваться

Главная надежда обвинения заключается в том, чтоЭ., который ведал бухгалтерией в Wirecard с 2005 года, расскажет, что ему известно о сделках со сторонними компаниями за границей. Обвинение считает (а Белленхаус подтверждает), что эти сделки были фиктивными и проводились только ради иллюзии роста оборота концерна, а также для незаконного вывода средств. Бывший главбух в своих показаниях перед судом подтвердил, что ему приходилось, как он выразился, "изготавливать заново" различные финансовые документы, которых, по его словам, не хватало в отчетности и которых требовали аудиторы.

Однако вину он переложил на Марсалека, якобы дававшего ему указания этим заниматься, и на Белленхауса, который, по его словам, помогал ему технически их создавать задним числом. "Сегодня я полагаю, что это, возможно, было ловушкой господина Марсалека или господина Белленхауса, доверять мне такую задачу", - заявил обвиняемый. То, что речь шла о подделке документов, обвиняемый прямо не признал.

Обвиняемый атакует главного свидетеля обвинения

В своем заявлении бывший главный бухгалтер перешел в прямую атаку на ключевого обвинения Белленхауса, заявив, что тот "хорош, когда надо врать и изворачиваться". По его словам, ведение бухгалтерии дубайского офиса было сплошным хаосом, "все бумаги приходили с опозданием", и только сегодня он понимает, что Белленхаус подделывал документацию. Свои ошибки главбух признал лишь частично: по его словам, он до конца верил в существование миллиардов, которых не оказалось на счетах компании. Он сослался на колоссальную загруженность по работе, которая, по его словам, заставляла его "целыми днями работать как жонглера, следящего только за тем, чтоб ни один из шаров не упал, но у меня не было возможности проверить ни один из них".

Теперь на суде слово одного противостоит слову другого: Белленхаус обвиняет Э., в свою очередь, в том, что это именно он заставлял подделывать документацию так, как хотели в руководстве Wirecard. А Браун, в свою очередь, обвиняет Белленхауса в том, что он и Марсалек расхитили средства из сделок со сторонними компаниями, которые, по его утверждениям, были вполне себе реальными, а не фиктивными. Так или нет, но из слов обвиняемого Э. выходит, что как минимум Марсалеку удавалось убедить главного бухгалтера в реальности этого бизнеса: "Все эти годы у меня не было никаких оснований сомневаться в их существовании", - заявил он на суде 17 июля.

"На 35 миллионов меньше, пожалуйста"

Странным показались наблюдателям заявления о якобы крайне редких контактах главного бухгалтера как с финансовым директором Марсалеком (якобы он связывался с ним только, если Белленхаус в очередной раз не присылал финансовую отчетность) и еще более редкие - с главой компании Брауном. "В моих глазах в нем как в руководителе было что-то неприступное", - заявил он. Если в первый день суд выслушивал показания без особых комментариев, то на второй день реагировал куда более критически. Бухгалтер не заметил ничего странного в том, что в отчетности за 2017 год сначала не хватало 35 миллионов евро, а потом "вдруг" они нашлись, - это судей поразило. Э. попытался снять с себя ответственность, сославшись на то, что он не бухгалтер (изучал он, действительно, инженерные науки и финансы), и что инцидент с 35 миллионами считал лишь ошибкой отозванного и неучтенного платежа. Председательствующий судья Маркус Фёдиш (Markus Födisch) не успокаивался: это же не обычный платеж с кредитной карты, а 35 миллионов, даже для Wirecard - значительные деньги. "Я уж поинтересовался бы, что там происходит", - со скепсисом заметил Фёдиш.

Возражая на очередное оправдание, что некто в компании лишь ошибся, судья выразил уверенность, что "тем более вы должны были проверить счета". Либо этих денег не было вовсе, либо дела вели полнейшие дилетанты, не способные правильно перенести в баланс выписку из счета, а третьего не дано - вот что, по мнению судьи, должен был думать обвиняемый. Третьим могло бы быть то, что сам главбух был частью сговора, о чем говорит Белленхаус, и о чем косвенно свидетельствует их совместная переписка. В одном из мейлов Белленхаус переслал главбуху сальдо якобы имевшихся денег на счетах трастов компании: 588 миллионов евро. В ответ главбух в письме от 30 ноября 2017 года написал: "На 35 миллионов евро меньше, пожалуйста". И в обновленном сальдо оказалось на 35 миллионов меньше.

В случае признательных показаний Э. мог бы получить от 6 до 8 лет наказания (иначе 10 - по каждому из трех пунктов обвинения). Но даже сами адвокаты бывшего главбуха Wirecard называют его заявления не признанием вины, а лишь вкладом в расследование произошедшего.