8 февраля газета The New York Times написала, что президент Франции Эмманюэль Макрон, встречавшийся накануне с президентом РФ Владимиром Путиным, назвал "финляндизацию" Украины одной из опций для снятия напряженности в отношениях между Киевом и Москвой.

Так называемая "финляндизация" базировалась на основе договоров между СССР и Финляндией, в частности "О сотрудничестве и взаимной помощи" от 1948 года, которые предусматривали вынужденный нейтралитет Хельсинки и ограничивали его внешнеполитический курс. В широком смысле термин подразумевает подчинение политики той или иной страны соседнему более крупному и сильному государству при сохранении суверенитета.  

Во время пресс-конференции с президентом Украины Владимиром Зеленским 8 февраля в Киеве, однако, Макрон заявил, что не пользовался этим термином, а наоборот, говорил, что НАТО "не может прекратить политику открытых дверей".

Подойдет ли Украине стратегия "финляндизации", подразумевающая отказ от доли суверенитета ради гарантий собственной безопасности? И почему некоторые финны до сегодняшнего дня с неприятием вспоминают об этом периоде своей истории? DW поговорила на эту тему с директором исследовательской программы по Восточному соседству ЕС и по России Финского института международных отношений Аркадием Мошесом.

- Господин Мошес, как сама Финляндия рассматривает опыт "финляндизации"?

Аркадий Мошес: Финляндия не сама выбрала для себя этот путь. Согласие ограничить свой внешнеполитический суверенитет было на тот момент единственным доступным Финляндии способом сохранить внутреннее устройство страны.

Но это не был свободный выбор, именно поэтому в этот период Финляндия старалась сохранить как можно больше связей с Западом, чтобы, как только изменится внешнеполитическое положение, тут же отказаться от "финляндизации" и начать интеграцию с Западом.

Сегодня опыт "финляндизации" рассматривается в стране не как удачный, а как вынужденный. Но почему-то некоторые люди, не понимая основ и последствий этого процесса, считают, что о нем можно спокойно разговаривать в XXI веке. Сегодня напоминания о "финляндизации" для некоторых финнов являются задевающими, даже оскорбительными. Как историк я могу сказать, что все исторические параллели на этот счет хромают, они - неприменимы. Представьте, что кто-то сегодня начал бы напоминать Франции о периоде ее истории с 1940 до 1944 года, утверждая, что он был для страны очень удачным. Наверное, французы бы оскорбились.

- И все же, когда у Финляндии появилась такая возможность, она все равно не вступила в НАТО. Почему? 

- Когда Финляндия принимала свои решения, она считала, что членство в Европейском Союзе является достаточной гарантией безопасности. Кто-то с этим согласен, кто-то нет. Но официальная линия правительства, которую поддерживает и большинство населения, сводится к тому, что у страны есть право выбора, и когда Финляндия захочет, она сможет вступить (в НАТО. - Ред.). Это был выбор Финляндии - вступать или не вступать. Это не был выбор России, или Соединенных Штатов, или Франции.

- Готова ли Финляндия оставаться внеблоковым государством даже на фоне агрессивной внешней политики и риторики России? 

- Дискуссии (на эту тему. - Ред.) не прекращаются. Когда живешь с таким соседом, как Россия, дискуссия по вопросам безопасности у вас будет идти все время. Долгое время в Финляндии не было каких-то сдвигов в общественном мнении по вопросу о вступлении страны в НАТО: четверть населения была за и чуть больше половины - против. Сейчас все меняется, потому что вопросы стоят немного по-другому.

Вопрос ставится так: поддержали бы вы решение о вступлении в НАТО, если бы внешнеполитическое руководство страны его приняло? Мы видим, что многие такое решение бы поддержали, но последнее слово остается за правительством, и это главное. Опасения в отношении России, безусловно, растут, и изменения в политическом классе Финляндии в этой связи заметны. Большинство политических партий начинают относиться к России как к проблематичному соседу, чего раньше все-таки не было.

- Мог бы, по вашему мнению, "финский сценарий" внеблоковости, то есть "финляндизации" в обывательском понимании, стать удачным решением нынешнего конфликта вокруг Украины? 

- К сожалению, огромное количество европейских политиков и комментаторов, особенно из Германии и Франции, любят говорить о "финляндизации". Честно говоря, когда-то этому нужно положить конец. Очень хорошо, что Макрону пришлось оправдываться и опровергать сам факт, что он мог использовать это слово. Возможно, теперь пользоваться термином "финляндизация" станут реже.

Что касается нейтральности, или нейтралитета, то в Европе их практически уже не существует. Может быть, Швейцария еще может считаться нейтральной страной. Однако страны-члены ЕС нейтральными не являются, потому что у них есть определенные положения соответствующих договоров, которые обеспечивают военно-политическое сотрудничество в рамках Европейского Союза. Можно говорить о неприсоединении, военной внеблоковости и так далее, но, во-первых, каждая страна должна решать это для себя.

События 2014 года произошли, когда Украина конституционно не ставила перед собой вопрос о вступлении в НАТО, а наоборот, говорила о себе как внеблоковом государстве. То есть закрепление положения о внеблоковом государстве, может быть, парадоксальным образом и спровоцировало то, что произошло с Украиной. Поэтому очень сложно будет "продавать" это (преимущества внеблоковости. - Ред.) Украине. Что касается практической политики, то вопроса о перспективе членства Украины в НАТО до нынешнего обострения в обозримой перспективе не стояло. Однако вопрос фактической военно-политической и экономической интеграции Украины с западными центрами силы с повестки никто не снимал, эта интеграция все равно будет продолжаться.

- Что может гарантировать безопасность страны в Европе XXI века? Только принадлежность к военно-политическому блоку? 

- Нет, не только. XXI век вообще будет отличаться от века XX. Он уже от него отличается: мир становится сетевым, действительно многополярным. Главной гарантией безопасности является наличие собственных крепких вооруженных сил, которые способны нанести ущерб любому потенциальному агрессору. Возвращаясь к финскому опыту, можно сказать, что он сводится, в том числе, и к тому, что и в годы договора о взаимопомощи с Советским Союзом, и в начале 1990-х годов, Финляндия, в отличие, например, от соседней Швеции, никогда не отказывалась от сильных вооруженных сил. Здесь сохраняется призывная армия, многотысячный резерв, производятся серьезные закупки современных вооружений. На это тратятся огромные деньги.

То есть эйфория, которая была Швеции, по поводу того, что теперь у нас будут мир и дружба, и все, что нужно Западу, - это только операции по поддержанию мира, - в Финляндии с ее историческим опытом ни на секунду никого не зацепила. Поэтому Финляндия сохраняла мощные вооруженные силы. Это, безусловно, является одним из очень важных компонентов по обеспечению собственной безопасности. Но и есть механизмы международного, военно-политического и экономического сотрудничества, которые, безусловно, необходимы, и тоже могут помочь.

- Зеленскому, судя по всему, не понравилось словосочетание "финляндизация Украины". Его возмущение можно понять? 

- Абсолютно. "Финляндизация" - это период времени в истории Финляндии, когда страна не была полностью вольна делать внешнеполитический выбор, который она хотела бы сделать. В XXI веке говорить об ограничении права стран на выбор абсолютно неприемлемо, и эти разговоры должны прекратиться.

Смотрите также: