В течение последних недель различные эксперты обсуждают вопрос, могут ли события в Тунисе, Египте, Ливии и других арабских странах перекинуться на страны, находящиеся в иных регионах, но имеющих сходные предпосылки. Параллели проводятся с Ираном, Китаем, Россией. И, естественно, бывшие советские республики, расположенные в Центральной Азии. Насколько высока вероятность того, что протестная волна, родившаяся в Тунисе, будет подхвачена на территориях, зажатых между Афганистаном, Ираном, Китаем и Россией.

Сходство автократий

Как пишет в "Независимой газете" аналитик российского института стратегических исследований Аджар Куртов, о том, что "революционная волна уже перестала быть сугубо арабским феноменом, свидетельствует хотя бы тот факт, что схожие с тунисскими и египетскими беспорядками события происходят в Иране – стране, непосредственно граничащей с регионом Центральной Азии. А о сходстве характера автократий арабского Востока и постсоветской Центральной Азии в последние 15 лет не говорил разве что ленивый".

В свою очередь, немецкий эксперт по странам Азии Гюнтер Кнабе (Günter Knabe) в интервью Deutsche Welle высказал мнение, что искать прямые аналогии между ситуацией в арабских странах и в республиках Центральной Азии - занятие неблагодарное. В силу существенных различий в политической организации, в экономике, в исторических предпосылках, предопределяющих ментальность и формы разрешения конфликтов, прямые параллели проводить некорректно, считает он. Различий больше, чем сходных черт, согласен и другой немецкий специалист по региону, глава организации Eurasian Transition Group Михаэль Лаубш (Michael Laubsch). Поэтому, говорит он, ожидать, что на Центральную Азию перекинется протестная волна из Северной Африки, несколько наивно.

Общие черты

"Общей для Северной Африки и Центральной Азии является тема коррупции и жесткого контроля над финансовыми потоками, который через государственные структуры осуществляет небольшая группа лиц, приближенных к главе государства. Здесь аналогии очень сильны, если вспомнить о Таджикистане, Узбекистане, Туркмении, - сказал Михаэль Лаубш в интервью Deutsche Welle. - Члены правящего клана имеют все преференции в распределении власти и ресурсов. Возмущение этим сыграло существенную роль в протестах, охвативших Северную Африку".

Другая параллель - это социальное неравенство. "Мы знаем, что и Тунис и Ливия богаты углеводородами, и тут параллель с Центральной Азией также очевидна. В Узбекистане или Туркмении население живет в нужде, хотя страны богаты сырьем", - говорит эксперт.

Михаэль Лаубш указывает на еще один аспект - влияние публикаций Wikileaks: разоблачения, которые этот интернет-ресурс предоставил перед тем, как в Тунисе и в Египте вспыхнули волнения, во многом были связаны с этим регионом. Как известно, Wikileaks предоставил и по Центральной Азии ряд дипломатических документов, позволяющих населению осмыслить степень коррумпированности властей. Но, по мнению немецкого эксперта, на этом аналогии заканчиваются, и начинаются различия.

Различия

Михаэль Лаубш обращает внимание на то, что Тунис как бывшая колония Франции имел с ней особенно тесные связи, многие молодые тунисцы выезжали на обучение в Европу. Ливия имела контакты с Италией и отчасти с Францией. Не говоря уже о Египте, где в последнее время имелось развитое гражданское общество. В этих странах население принимало телевизионные программы западных телеканалов. Учитывая то, что жители Туниса говорят по-французски, египтяне - по-английски, они могли знакомиться с самыми разными взглядами на ситуацию и были вполне в курсе мировых событий. Но в Центральной Азии еще нет такой степени вовлеченности в общемировой контекст, замечает немецкий аналитик.

"В Узбекистане, в Туркмении нет таких общественных механизмов быстрой мобилизации широкой общественности на протестные акции, которые имелись в Египте. Нет и столь широкого доступа к информации извне, какой имелся в странах Северной Африки", - аргументирует Лаубш. В Центральной Азии, по его мнению, отсутствует еще одна важная предпосылка, имевшаяся в Тунисе и Египте. Там, в конечном итоге, силы безопасности не поддержали властные режимы. Отсутствие такой поддержки сломило власть президента Туниса бен Али, нейтралитет армии, с одной стороны, не спас, с другой стороны, позволил сравнительно безболезненно уйти Хосни Мубараку. "В Центральной Азии вряд ли спецслужбы, милиция и армия - особенно, если речь идет об Узбекистане - просто отойдут в сторону в случае народных волнений. Тут можно вспомнить Андижан", - говорит Лаубш.

Особый случай - Таджикистан

В Таджикистане, согласно информации, получаемой в течение долгого времени из различных источников, силовые структуры напоминают отряды полевых командиров, служащих власти. При этом они имеют собственные властные амбиции, а вместе с ними обиды как друг на друга, так и на президента Эмомали Рахмона. Российский аналитик Аджар Куртов пишет, что Таджикистану может грозить опасность, "но не от народного восстания на площадях, а скорее от дворцового переворота…". Российский эксперт считает, что в целом в регионе потенциальной угрозой для президентов являются их соратники.

Михаэль Лаубш считает, что "ввиду географического положения, административного деления, ввиду прошедшей гражданской войны Рахмон пока не сумел создать того, что имеют Узбекистан, Казахстан и Туркмения, то есть централизованной власти и системы тотального контроля за силовиками. Так что с точки зрения анализа служб безопасности Таджикистан как раз имеет предпосылки для повторения там волнений, охвативших Северную Африку. Но там нет такого развитого гражданского общества, которое породило протесты в Тунисе и в Египте. Именно выход масс людей на мирные демонстрации в конечном итоге определил позицию силовиков. Если в Таджикистане начнутся волнения, то наверняка их инициатором будет не гражданское общество".

Особым случаем является и Киргизия

В Центральной Азии есть еще один фактор, который следует принимать во внимание, оценивая перспективу распространения революционных настроений. Здесь уже имеется очаг таких настроений, и соседям не обязательно искать примеры в Северной Африке - под боком Киргизия, жители которой за последние шесть лет совершили, или пережили, уже две революции.

Но в Киргизии только отчасти можно констатировать определяющую роль гражданского общества в смене власти. "В значительной степени это было осуществлено за счет толпы, управляемой теми или иными силами, стремившимися к свержению непопулярных президентов. Но осуществление этих планов не означало, что новая власть будет более стабильной и в большей мере способной восстановить социальную справедливость. События в Киргизии, которые не привели к снятию социального напряжения, не говоря уже о напряженности в этнических отношениях - это негативный пример для очень многих жителей соседних стран, и пример гораздо более близкий, нежели Северная Африка", - говорит немецкий эксперт Михаэль Лаубш.

Автор: Виталий Волков
Редактор: Михаил Бушуев