Несмотря на свои прежние заверения об отмене референдума по Конституции в случае войны, Александр Лукашенко призывает белорусов голосоватьза поправки в Основном законе. За четыре дня, по данным ЦИК РБ, явка граждан на досрочном голосовании превысила34 %.

В интервью DW политический аналитик Артем Шрайбман объяснил, зачем завышается явка на референдуме, сможет ли стратегия оппозиции мобилизовать белорусов и кто станет преемником Лукашенко на посту президента.

DW: В новой Конституции много поправок, в которых сложно разобраться. Какие, на ваш взгляд, самые важные?

Артем Шрайбман: Эта Конституция - набор страховок для Лукашенко в том случае, если он решит покинуть президентский пост. Поэтому все поправки, которые касаются его новой должности в качестве главы Всебелорусского собрания (ВНС), полномочия ВНС и нового президента, сроков его правления, нам показывают, как Лукашенко видит будущее, когда покинет пост, но еще не уйдет из политики. Его видение будущего чем-то похоже на"казахстанский" сценарий, но с белорусскими особенностями. 

Этот референдум, это переписывание документа само по себе не меняет белорусскую систему власти до тех пор, пока Лукашенко будет оставаться на президентском посту. Изменения начнутся после его ухода с поста. Поэтому эта Конституция - бомба замедленного действия под персоналистскую власть. Но она начнет действовать только тогда, когда Лукашенко подберет себе преемника.

- После событий в Казахстане еще возможен сценарий транзита власти? Или Лукашенко будет стоять до конца, понимая что другие варианты могут оказаться ненадежным?

- Конечно, это стало менее вероятно. Думаю, Лукашенко и ранее нутром и головой понимал, что нет никаких надежных преемников, поэтому обезопасил себя множеством гарантий в этой Конституции. Он стоит перед выбором: держаться за пост до смерти или идти на управляемый и максимально контролируемый транзит. История придумала два пути: назначать своего потомка на власть (сына или дочь) или подобрать лояльного преемника, которого можно контролировать с запасного аэродрома.

Мы видим, что в Казахстане еще ничего не закончилось: Назарбаев не лишен должностей, богатств, его не убили и не выгнали из страны. Он остался привилегированным почетным пенсионером. Когда эмоции от Казахстана остынут и Лукашенко поймет, что не хочет умирать на посту, возможно, он придет к варианту преемника. В транзит от отца к сыну в Беларуси я слабо верю.

- Почему?

- Нет такой политической традиции. Фамилия Лукашенко не добавляет преемнику никакой легитимности, скорее наоборот. Ведь он многократно десятилетиями клялся, что не будет такого делать. Это ставит под удар позиции преемника, а он ему нужен, стабильный, гарантирующий Лукашенко безопасность. Нужен человек, который, в первую очередь, сможет консолидировать номенклатуру, а также часть народа.

Из соображений самосохранения и безопасности своей семьи ему будет разумнее подобрать на этот пост лояльного, обязанного ему всем, скомпрометированного службами чиновника, который не унаследует всех тех колоссальных проблем с легитимностью, которые есть у Лукашенко.

- Как будет дальше развиваться ситуация в стране в условиях двоевластия?

- В условиях двоевластия это будет период медового месяца между преемником и предшественником. Затем преемник, новый президент, будет постепенно обрастать своими людьми, у них будет больше полномочий, чем у людей Лукашенко. Они будут толкать своего президента в сторону большей автономии. Постепенно это будет вызывать раздражение бывших, которые еще остаются влиятельны. Таким образом сформируется два классических лагеря, как в свое время у Медведева и Путина. Только всем понятно, что Лукашенко будет в возрасте и уже не вернется на пост.

Это будет движением к тому, чтобы Лукашенко отодвинуть полностью от политики. Наверное, это будет напоминать Казахстан. При первом же серьезном кризисе этот тандем разобьется: всегда есть соблазн взять все в свои руки, повесить всех собак на предшественника.

- После протестов 2020 года Кремль сразу же поддержал идею изменения Конституции РБ. Почему Кремлю это было так важно?

- Тогда и Кремлю, и Лукашенко было важно загнать белорусский политический кризис в управляемое русло. Очевидно, Путин считает, что конституционная реформа - это путь политического фейкового преобразования страны. Наверное, Путин и Лукашенко тогда считали, что эту идею можно будет продать части белорусского общества как компромисс.

У России были и остаются виды на пост-лукашенковскую Беларусь по образу российской системы. С лояльными партиями и без строптивого царя, с которым надо договариваться. Но со временем оказалось, что белорусская конституционная реформа не идет по этому пути. Протесты были подавлены, Лукашенко стабилизировал свое положение, Минск подписал карты интеграции с Россией, начал интеграцию в военной сфере, признал Крым частью России. Я думаю, Путин оказался этим доволен. Тем более у него возникли другие проблемы - сначала Карабах, потом Казахстан, сейчас Украина. Множество возникающих кризисов оттягивает внимание от Беларуси. Было бы странно, если бы Путин в ежедневном ручном режиме занимался вопросами конституционной реформы в относительно беспроблемной соседке.

- Уже началось досрочное голосование. ЦИК сообщил, что явка только в первый день досрочного голосования составила внушительные 6%. При этом на референдуме в 2004 году досрочно проголосовало около 18% белорусов. Зачем властям сейчас такой большой процент голосов на досрочном голосовании?

- Это нужно, чтобы обеспечить явку. Сейчас есть очень серьезные опасения, что в таком политизированно запуганном общественикто не пойдет на референдум. Сторонникам Лукашенко не до конца понятно, для чего менять Конституцию. А энтузиазма голосовать "против" нет, как если бы это был вотум доверия режиму Лукашенко или его перевыборы. Для противников власти есть кампания "два креста". Но я подозреваю, что лишь часть людей прислушается, а часть - кто голосовал за Тихановскую - за это время настолько деполитизировались из-за репрессий, что не пойдут. Для них там нет вариантов. Поэтому явка - это огромный вызов и власти будут надувать ее всеми возможными способами. 

- Помимо стратегии оппозиции "два креста" есть еще второе предложение - приходить на участки в два часа дня в воскресенье. Что это даст?

- Видимо, оппозиция считает, что таким образом создаст больше трудностей для фальсификации явки. Но не думаю, что будет проблемой для властей просто переписать любой протокол после закрытия участков. Важно понимать, что впервые в истории Беларуси не будет независимого наблюдения. В 2020 году под предлогом ковида не пускали в комнаты, где проходило голосование, но можно было считать голоса рядом с участком. Думаю, сейчас таких людей будут задерживать.

- Если активности не будет, получается, оппозиция уже никак не может влиять на ситуацию в Беларуси, не может мобилизовать своих сторонников. Что тогда ей делать дальше?

- Возможно, где-то на местах это сработает. Но в целом я не уверен, что это станет мобилизационной точкой. Во-первых, много ли людей в Беларуси про это слышали? У нас почти не осталось независимых СМИ, подписчики Telegram-каналов видят далеко не каждое сообщение оппозиционных штабов. Взаимодействие с аудиторией не такое, как было в 2020 году. Белорусы не следят за каждым сообщением штаба по проведению референдума со стороны оппозиции.

Во-вторых, любая мобилизация в оффлайн-режиме невозможна. Даже  в онлайн-режиме это сложно из-за деполитизации. Но всегда есть шанс на окно возможностей. Оппозиция ожидает своего окна возможностей, пытается как-то поддерживать активность тех, кто еще вовлечен. Даже пример революции в России в начале 20 века показывает, что оппозиция может себе позволить эмиграцию, годы апатии, а потом все равно триумфально вернуться и взять власть. Поэтому я бы не хоронил сегодняшнее поколение белорусской оппозиции.

- Возможны ли сейчас протесты в Беларуси?

- Нет. Протесты происходят не из-за фальсификаций как таковых, а из-за украденной победы, когда люди чувствуют что их обокрали. Этот референдум не предусматривает украденной победы, потому что нет того варианта, при котором можно победить.

- Какой вариант сейчас предпочтительнее для Лукашенко - победить или проиграть на референдуме?

- Победить, потому что проигрыш будет означать, что концептуально он в тупике. Этой Конституцией он подменяет отсутствие общей повестки развития. Экономика держится только на колебаниях экспорта. Внешняя политика - сплошное нагнетание угроз и потеря друзей. Соответственно Конституция - единственная позитивная повестка, если он ее потеряет, нечем дальше править. Учитывая, сколько усилий было в нее инвестировано, он все-таки хочет, чтобы народ поддержал своего лидера, чтобы именно с этим выйти на трибуны парламента и выступать на пресс-конференциях. Более того, власти уже запланировали на осень законопроект о принятии ВНС. Они планируют работу парламента, как если бы референдум был уже выигран.

Смотрите также: