В незапамятные времена, а вернее ровно год назад, в ливийском городе Бенгази началось восстание. Чуть позже оно вылилось в войну, которую ливийские повстанцы выиграли благодаря помощи Запада и некоторых арабских государств. После 42 лет правления Муамар Каддафи был свергнут и убит. Ливия стала свободной. Мир громко праздновал демократические перемены. А потом внезапно обо всем забыл.

И только сегодня, спустя год после начала протестного движения, получая тревожные сигналы о пытках, которые применяются к сторонникам Каддафи, вновь пришло время задать неудобные вопросы. Кто именно, собственно, был освобожден в Ливии? И во что ливийцы превратили доставшуюся им свободу?

В Ливию отчасти вернулось Средневековье. Страна распалась не на три провинции, оставшиеся с колониальных времен, - Триполитанию, Киренаику и Феццан, - а на города-княжества вроде Мисураты с охраняемыми границами, или на области контролируемые племенами, как, например, Зинтан. Объединяет их одно - желание преобразовать в политический капитал раны, которые нанесла им война.

Отряды полевых командиров выступают в качестве армии, судьи порой берут на себя роль палачей. Самые благоразумные удивленно отмечают, что жить приходится, словно тысячу лет назад - по законам племен и по праву сильного.

Конечно, сегодняшнее бесправие не достигло того ужаса, который был бы возможен, учитывая количество бесхозного оружия и общий зашкаливающий уровень тестостерона. Возможно, подобные эксцессы естественны после десятилетий узаконенного насилия, да и шансы, что страна стабилизируется, все еще есть. Однако перед лицом сирийского кризиса необходима реальная оценка результатов военной операции в Ливии.

Пример Ливии показывает, насколько сомнителен с моральной точки зрения аргумент о защите гражданского населения, если от него немедленно отказываются после официального окончания войны. А ведь в Сирии, где после смещения режима алавитское меньшинство столкнется с прямой угрозой резни, последствия могут стать еще более драматичными. Свобода, демократия и права человека являются универсальными ценностями. Однако пример Ливии показывает, что единение, обусловленное общей системой ценностей, обычно слабеет после смерти диктатора.

Подготовил Дмитрий Вачедин
Редактор: Вадим Шаталин