Село Подвысокое - на юго-востоке Харьковской области, в ста километрах от областного центра. Дорога простирается через живописные луга и густой сосновый бор. Он, правда, заминирован. А на обочине по-прежнему стоит сожженный танк. В поле пасутся коровы, по улицам ходят только гуси и куры - ведь селяне работают на огородах.

Дома целые и ухоженные. Над Домом культуры, самым большим зданием, развевается украинский флаг. Внутри женщины плетут маскировочные сетки. "Из коллаборантов никто не пришел", - язвительно комментирует директор Дома культуры Зинаида Колесник, резвая немолодая женщина.

Коллаборантами она называет 41-летнюю Татьяну Токарь, которая согласилась возглавить Подвысокое во время оккупации, и тех, кто встал на ее защиту. До войны Токарь работала делопроизводителем в Старостинском округе, в который входят шесть сел, с центром в Подвысоком, а также была депутатом Боровского поселкового совета. Теперь ее подозревают в коллаборационизме.

"Оккупанты в вышиванках ходили по селу"

Российская армия оккупировала Подвысокое 26 февраля 2022, на третий день полномасштабного вторжения. Солдаты зашли в село колоннами - без боев. "Они ограбили почту и магазин, поселились в сельском совете, школе и Доме культуры", - вспоминает Зинаида. В школе россияне держали овец - на шашлык. "Огонь разжигали украинскими символами и книгами. Это видели жители домов напротив. В Доме культуры нашли национальные костюмы, надели вышиванки и так ходили по селу", - с возмущением рассказывает женщина.

Во дворах солдаты поставили свою технику. Из нее стреляли в сторону Изюма, на тот момент подконтрольного Украине. Боясь ответного огня, жители села прятались в погребах. В то время председатель Подвысочанского старостинского округа Иван Сухина и еще несколько односельчан занимались гуманитарной помощью, рассказывает мужчина. Возле разрушенного моста через Оскол они встречали грузы из соседнего поселка Боровая, тогда еще свободного.

В начале мая к Ивану пришел российский военный. С собой взял стопку бумаг с доносами - что мужчина поддерживает Украину. "Местные действительно их писали, - с грустью признает Иван. - Каждый в этой ситуации выбирал свой путь. Кто-то - из-за испуга, а кто-то - из-за взглядов. На бумагах было выложено слово в слово, как я говорю".

Через несколько часов россиянин пришел во второй раз и стал предлагать Ивану должность председателя сельского совета - с тысячей долларов зарплаты. "Я сказал: нет, работать не буду. Раздавать гуманитарную помощь? Тоже нет", - вспоминает мужчина.

Тогда военный приказал Ивану прийти на следующий день в штаб россиян в школе. Там, по его словам, ему надели на голову мешок, бросили в кузов пикапа и увезли в неизвестном направлении. Вытащили из машины и начали бить прикладами автоматов по ногам и спине. Даже стреляли над головой, говорит Иван.

"Потом привезли обратно к школе, выбросили прямо в лужу, как собаку. Я пришел домой, тихонько искупался и сказал, что упал с велосипеда. Я не хотел пугать семью, потому что в то время россияне еще и выгнали моих родителей из дома. Сами там поселились, 15 человек. Поели кур, порубили утят. Забрали теплые вещи, машину отца", - рассказывает Иван.

Через несколько дней россияне провели обыск у родителей его жены - утверждали, что Иван передает координаты украинским военным, искали старлинк. Среди россиян он увидел свою подчиненную Татьяну Токарь - она объяснила это тем, что ищет имущество сельского совета. В результате, как утверждает Иван, женщина забрала бензопилу.

"Я боюсь, у меня дети, но работать пойду"

Вместе с семьей Иван уехал в Боровую. "Он вас бросил, а я осталась", - пересказывали ему слова Татьяны односельчане. Они часто видели женщину вместе с российскими военными. Зинаида также утверждает, что наблюдала, как Татьяна указывала россиянам на пустующие дома, а они туда селились.

В апреле россияне оккупировали и Боровую. Через месяц там создали оккупационную администрацию. Жителей Подвысокого пообещали обеспечить медикаментами и сказали собраться у сельсовета. На собрание приехал незнакомый мужчина в домашних штанах. "Назвался представителем России, главой администрации, - вспоминает директор Дома культуры Зинаида Колесник. - Говорит: нам надо выбрать местного главу, предлагаю Токарь Татьяну Васильевну, будем голосовать? И люди проголосовали. Я руку не поднимала".

"Он вручил ей какую-то бумажку. И она сразу перешла на русский: ой, я боюсь, у меня дети, но хорошо, пойду работать, - рассказывает Зинаида. - Люди остались, он начал рассказывать, как будет хорошо: и десять тысяч рублей помощи, и российская пенсия. Люди его обступили, начали что-то просить. Он сказки рассказывает - а они ему верят. Я развернулась, плюнула и ушла".

"Мне "кацапы" были милее, - восклицает ее муж Александр. - Их послали - они пошли. Это ясно. А что наши коллаборанты? Разве им плохо жилось при Украине?"

"Татьяна всегда хотела власти и денег. Вот и воспользовалась возможностью", - добавляет Зинаида.

Однако бывшая учительница Ирина Богжевич, во время оккупации работавшая на электроподстанции, относится к поступку Татьяны с пониманием. Она считает, что ее сотрудничество с россиянами было вынужденным - чтобы получать гуманитарную помощь для общины. Женщина обвиняет Ивана Сухину в бегстве. К его словам об избиении россиянами относится скептически.

"Поскольку Ивана не было на месте, выбрали Татьяну", - объясняет Ирина. Женщина считает, что Татьяна действительно не хотела сотрудничать, боясь ответственности перед украинскими органами власти. "Она вышла на крыльцо и говорит: у меня три дочки, они в Украине, вы понимаете, что я буду преступницей, потому что я депутат? Это были ее слова", - рассказывает Ирина.

"Правила устанавливали военные РФ - у них оружие"

"У нас не было опыта оккупации, - продолжает женщина. - Нас бросили. Мы месяц ждали, два, три. А тогда… Ну, что же, правила устанавливают военные РФ - у них оружие. А мы - маленькие, старые и глупые".

По словам Ирины, первую гуманитарную помощь выдавали сами военные. Впоследствии, когда Татьяну Токарь назначили старостой села, из Изюма начали привозить хлеб. Чтобы получить его, нужно было показать паспорт с регистрацией.

"Все лето - понедельник, среда, пятница - был хлеб. Иногда солдаты привозили лекарства. Ни о российском гражданстве, ни о присоединении нашей общины к РФ не было разговора. Татьяна говорила: девочки, не переживайте, будет Украина. Гуманитарку делила поровну", - уверяет Ирина.

В то же время она слышала, как к ее соседке, также бывшей учительнице, приходила коллега Ирина Токарь, родственница Татьяны, и агитировала выходить на работу. Школу, в конце концов, не открыли. А Ирина Токарь накануне деоккупации выехала в Россию - вместе с дочкой, которая влюбилась в солдата, утверждают односельчане.

Во время оккупации можно было обойтись без сотрудничества с россиянами и коллаборантами, настаивают Зинаида и Александр Колесник. Они принципиально не обращались к Татьяне. Но признаются, что менялись с российскими солдатами - домашнюю зелень и черешню на бензин. Чтобы запустить генератор, когда не было света. Также просили у россиян сахар и соль - "потому что тогда была консервация". "Но мы не шли к россиянам. Они к нам приходили", - оправдывается женщина.

"С коллаборантами не здороваюсь"

8 сентября в Подвысокое зашли украинские военные - также без боев. Зинаида вместе с ними повесила на сельсовет и Дом культуры государственные флаги. Селяне начали выходить из дворов и обсуждать, что произошло во время оккупации. Спорили по поводу Татьяны Токарь - коллаборантка она или нет. "Зина Дмитриевна разобралась с ней по-своему", - хитро улыбается ее муж Александр.

"Подралась, - пожимает плечами женщина. - Сидим на скамейке, а она едет мимо. Говорит: "Здравствуйте". А я: "С коллаборантами не здороваюсь". Так она начала на меня матюки гнуть. А она мне в дочери годится! Говорит: "Где твои дети?" Да, мои дети в России. Но они уехали еще до войны. И они взрослые, пусть сами за себя отвечают. А ты, говорю я ей, за себя".

Второй раз Зинаида пересеклась с Татьяной, когда сама проезжала мимо двора своей подруги. "Рядом на скамейке сидела Татьяна. Как же с подругой не поздороваться? Может, объехать? Да чего я буду объезжать! Говорю: "Зоя Ивановна, добрый день!" А Танька начала ко мне… Я не думала с ней драться! Я бросаю свой велосипед… Думаю, сейчас расскажу ей все, от и до. Не успеваю добежать до лавки, как она вцепляется мне ногтями в лицо. Что мне оставалось делать?", - разводит руками Зинаида.

"Я ее за ногу, она - бах на землю. Я легла сверху на нее, накрутила волосы, - продолжает женщина. - А теперь, говорю, ешь украинскую землю! Русской тебе было мало!". Подруга стала звать на помощь военных, но они не отреагировали. "Они нас уже знали", - смеясь, объясняет Александр.

Через несколько дней в Подвысокое приехали следователи Службы безопасности Украины. Первым делом они пошли к Татьяне и Зинаиде. "Это у вас личное, - с возмущением пересказывает слова следователя Зинаида. - Что вы считаете коллаборационизмом? Это - не коллаборационизм".

"Я не почувствовал, что они переживают за Украину, - комментирует Александр. - Она работала? Работала. Сидела под этим флагом? Сидела. Ну, что еще? Есть закон в этом государстве или нет?"

"Мы не можем дождаться, когда они будут наказаны"

Следователи СБУ и полиции еще несколько раз приезжали в село, однако подозрение в коллаборационизме никому не объявили. В то же время в общине сохранялось напряжение. Весной этого года кто-то начал рисовать Z и писать ругательные слова на заборах Татьяны Токарь и тех, кто ее поддерживают. "Мы не можем дождаться, когда они будут наказаны", - объясняет Зинаида, но ответственность за надписи на себя не берет.

"Пусть не забывают. Не у каждого психика выдержит так, как мы себя сдерживаем. Что будет, когда вернутся ветераны?", - задается вопросом Александр.

Досталось и семье Богжевич - Ирине и Вячеславу, который также работал на подстанции и высказывался в поддержку Татьяны. Но мужчина не растерялся - написал на своем же заборе ответ: "Такая благодарность электрикам за свет". Вячеслав познакомился с Татьяной, когда на окраине села взорвался танк и оборвал электрические провода. Тогда женщина организовала электрикам сопровождение для ремонта.

В конце апреля прокурор объявил Татьяне подозрение в коллаборационизме (по части 5 статьи 111-1 Уголовного кодекса Украины). Женщине грозит от пяти до десяти лет лишения свободы. По версии следствия, Татьяна заняла должность в оккупационной администрации Изюмского района и фактически стала старостой Подвысокого.

"Участвовала в совещаниях, нанимала на работу работников, собирала и формировала списки местных жителей, которые передавала оккупационным властям, организовывала прием гуманитарной помощи для местного населения и обеспечивала его распределение", - утверждает прокуратура. В качестве доказательств у следствия есть "трудовой договор" подозреваемой и результат экспертизы ее почерка. В разговорах с односельчанами Татьяна отрицала свою вину.

"Прошел проверку СБУ. Но проверку соседей не могу пройти"

"Может, где-то какая-то бумажка и появилась. Но что-то подписать - не значит сотрудничать", - говорит Вячеслав Богжевич. "И не значит встать на их сторону", - добавляет его жена Ирина. "Я прошел проверку СБУ, полиции, облэнерго. Но проверку соседей никак не могу пройти", - смеется мужчина, указывая на дом напротив. Соседи с ним не разговаривают.

Когда Татьяне объявили подозрение, часть общины начала собирать подписи в ее поддержку. "Со стороны Токарь Татьяны Васильевны не было проведено никаких агитационных мероприятий. Территориальная целостность общины ею сохранена", - под этими словами подписались почти 120 человек из около 400 жителей шести сел.

Ирина Богжевич показывает фото этого заявления и двух писем с документами их авторов. Первый - от местного жителя и ветерана АТО Владимира Калмыкова. Мужчина, по его словам, участвовал в боях за Изюм и в конце марта был захвачен в плен россиян. Ему удалось освободиться и бежать в родное село, уже оккупированное. Там его несколько дней прятали супруги Токарь - Татьяна и Василий, одноклассник Владимира. Он утверждает, что они вывезли его в сторону подконтрольной Украине территории, благодаря чему украинский военный смог вернуться на службу.

В телефонном разговоре мужчина подтвердил содержание письма и возмутился преследованием Татьяны. Он считает, что его односельчане надавили на следователей, которые были вынуждены объявить женщине подозрение. "Я не знаю, что с моим селом произошло - с ума сошли, что ли, - говорит Владимир. - У меня много вопросов. И, если выживу, я их буду задавать".

"Во время оккупации я был дома и почти каждый день виделся с Токарь Татьяной Васильевной, - во втором письме пишет еще один ветеран АТО Михаил Бортник. - Это добрый и отзывчивый человек, который в период оккупации не выдал участников АТО и поддерживал людей. Претензий к Токарь нет, она никого не агитировала".

Не общаются, потому считают предателем

"Поладить невозможно", - говорит местная жительница Алла Жирновая. Она считает Татьяну коллаборанткой, хотя и не участвует в спорах. После деоккупации женщина устроилась в библиотеку. Сейчас здесь беспорядок, часть книг лежит на полу. Алла выбрасывает те, что написаны на русском языке. Эта работа помогает ей отвлечься от собственных переживаний - ее муж и 22-летняя дочь на фронте. Дочь присоединилась к теробороне в Изюме еще 24 февраля. А мужчина ушел в военкомат после деоккупации Подвысокого. Тогда же он получил известие о гибели брата Александра под Бахмутом. Мог избежать мобилизации, но не стал - принципиально.

Могила Александра видна издалека. Над местным кладбищем развевается желто-голубой флаг. Но селяне устроили скандал даже на похоронах - одна из женщин сказала, что не посылала погибшего на войну. "Представьте, как было его жене слышать эти слова?", - говорит Алла. А мать погибшего не увидела на похоронах свою сестру. Их дома по соседству, но они не общаются, потому что мужа сестры считают предателем - он якобы показал россиянам дорогу на Изюм.

Пока селяне спорили, кто коллаборант, единственная подозреваемая Татьяна Токарь покинула село. Ее семью не видели здесь с начала мая. Следователи направляли повестки на допрос и несколько раз приезжали домой. Ее телефон выключен, мужа - тоже. Следователь звонил матери Татьяны, но та отказалась говорить, где дочь.

"Также следователем были допрошены соседи подозреваемой, которые сообщили, что последний раз видели Татьяну примерно месяц назад. Кроме того, сообщили, что видели возле дома, в котором проживает подозреваемая, мужа и дочь, которые показывали дом неизвестным мужчинам, после чего сели в машину и уехали в неизвестном направлении", - говорится в судебном постановлении. Сейчас Татьяна объявлена в розыск.

После деоккупации Ивана Сухину возобновили в должности председателя Старостинского округа. Но его обязанности исполняет бывший сельский глава Анатолий Черный. Иван - на больничном, восстанавливается после операции на колене. "Нам очень тяжело будет сосуществовать, - задумывается над будущим села мужчина. - Нужно время. И немало времени".

Смотрите также: