В Казахстане судят бывшего министра национальной экономики Куандыка Бишимбаева. Его обвиняют в убийстве своей жены, Салтанат Нукеновой, во время ссоры в ресторане. По данным следствия, Бишимбаев избивал и душил свою жену в VIP-кабинке ресторана, а затем попросил своего брата, которому принадлежит ресторан, уничтожить записи с камер наблюдения.

Бишимбаев не признает свою вину: по его версии, Салтанат в тот вечер выпила алкоголь и "провоцировала" его, а травмы на голове и теле жены объясняет тем, что она "ударилась головой об унитаз" и "билась коленями" по стенам. Смерть Салтанат вызвала широкий общественный резонанс не только в Казахстане, но и за рубежом. DW поговорила с братом Салтанат, Айтбеком Амангельды.

DW: Айтбек, расскажите, пожалуйста, про Салтанат. Какой она была?

Айтбек Амангельды: Она моя единственная младшая сестренка, у нас разница пять лет. Она с самого рождения была веселая, жизнерадостная, открытая, уверенная. И у нее всегда был внутренний стержень. Она всегда придерживалась своего мнения. При этом для нее всегда была важна справедливость. В девять лет она увлекалась астрологией. И потом сделала это своей профессиональной карьерой во взрослой жизни. В Астане она была одной из самых востребованных астрологов. Запись к ней всегда была на два месяца вперед.

Наша семья никогда не была закрытой, мы ничего не скрываем, у нас страницы в "Инстаграм" открытые были. И, наверное, это сыграло очень важную роль, когда все случилось. Потому что мир же не знал нас, и Казахстан не знал нас, несмотря на то, что у нас всегда было много друзей и знакомых. Люди начали нам сопереживать, увидев наши семейные фотографии, историю нашей жизни.

В ноябре, когда все случилось, на нас обрушился целый шквал поддержки от людей, несмотря на то что пошли и заказные статьи о том, что Салтанат якобы была гулящей, пьющей, а в тот вечер она якобы вообще была под какими-то наркотиками. И эти новости начали выходить 11 ноября, в тот день, когда мы ее хоронили.

- Вы могли бы рассказать об отношениях Салтанат с ее мужем? Вы знали, что происходит в их семье?

- Любой брат всегда переживает за свою сестру, особенно в первое время, когда она выходит замуж. Я не могу сказать, что поддержал их брак, особенно когда узнал, кто ее муж. Они же еще очень быстро решили пожениться (Салтанат Нукенова и Куандык Бишимбаев сыграли свадьбу, но официально их брак не был зарегистрирован. - Ред.)

Он сделал предложение буквально спустя два месяца после знакомства. Мы, конечно, там чуть не поседели все, но Салтанат был 31 год, она была взрослая женщина, которая знает, чего она хочет в этой жизни. Был момент на Новый год, который был для меня первым триггером. Ему немножко крышу снесло от того, что Салтанат подарила один из его подарков гостям, которые пришли неожиданно. Он об этом узнал, всех обматерил, что его не уважают, его чувства не уважают… С этого момента, я начал намного пристальнее смотреть за тем, что у них происходит в отношениях. Чаще стали созваниваться, разговаривать, заезжать друг к другу.

- Вы переживали за сестру?

- Конечно. Такие вещи родителям не хочется рассказывать, тем более, они и сами переживают. В марте 2023 года они праздновали Навруз, 20 марта я получаю фотографии от Салтанат - я показывал их в суде (на снимках видны побои, которые Салтанат якобы нанес ее гражданский муж - Ред.) Начал звонить в час ночи, она не отвечала. Я вызвал милицию, сообщил о том, что я не могу найти свою сестру, что муж ее избил, и я переживаю, что мне нужны сотрудники МЧС для того, чтобы открыть дверь (квартиры. - Ред).

- А как милиция реагирует на такие обращения в Казахстане?

- Они приехали спустя полтора часа, когда уже неактуально было. Сейчас, насколько я знаю, намного быстрее на такие звонки реагируют. Для нас в Казахстане бытовое насилие стало темой номер один. И такие случаи четко отслеживаются как со стороны проверяющих органов, которые курируют следственные органы, так и со стороны общественности, правозащитников.

В итоге я тогда выломал ручку двери. Она мне открыла. У нее уже синяки были не такие яркие как на тех фотографиях. Это был третий месяц их брака. И она решила остаться там с ним. Она хотела еще поработать над браком, спасти его. У нее была надежда, что все изменится.

И с тех пор, с марта 2023 года, она то уходила от него, то возвращалась. Так было до октября. В октябре она ушла от него, съехала на новую квартиру, перевезла все вещи. В последний раз мы встречались 15 октября. Она уже жила отдельно. Мы ужинали и она смеялась, мол, побыла замужем и хватит.

А восьмого-девятого ноября произошли события (ссора в ресторане, в результате которой Султанат Нукенова скончалась. - Ред.), о которых я не могу говорить, потому что они сейчас рассматриваются в суде, и оценку им будет давать суд присяжных.

- Какой была ваша реакция, когда вы узнали, что произошло?

- Конечно, это было нереально тяжело. Но в какой-то степени мне было тяжелее всего изучать материалы дела. Потому что там были видео, фото, записи с той ночи. И когда я их смотрел, мне просто хотелось сорваться и прямо туда пойти в эту видеозапись. Потом была судебно-медицинская экспертиза. Психологически это нереально сложное испытание для того, кто потерял близкого человека. Читать о результатах вскрытия очень тяжело.

И в дальнейшем я старался переключиться на какой-то более продуктивный режим, потому что маме с папой было стократ тяжелее, а кому-то нужно было двигаться дальше. Начались встречи с адвокатами, сбор команды. И параллельно все эти пять месяцев длилась информационная война, в которой то Салтанат пытались представить алкоголичкой и истеричкой, то меня педофилом. Чего только не было.

- Вам не страшно было вступить в открытую борьбу с известным человеком, обладающим огромным медийным и экономическим капиталом?

- Знаете, самое страшное в нашей жизни уже произошло. Поэтому нет, не было страшно. Тем более, люди, увидев, какая у нас семья, сразу начали нас поддерживать. И я понял, что то, что мы можем сделать, это просто быть открытыми и честно рассказывать свою историю, потому что нам скрывать нечего.

Поэтому я благодарен СМИ и всем людям, которые нас поддерживают, потому что именно благодаря им мы получили качественное следствие, честный и публичный суд. Конечно, мы не ожидали, что будут прямые трансляции из зала суда, но, тем не менее, есть гласность. (В судебной практике Казахстана впервые ведется онлайн-трансляция заседаний.- Ред.)

- Гибель Салтанат вызвала общественный резонанс не только в Казахстане, но и за рубежом. Акции протеста были во многих странах, в Берлине в такой акции участвовали около 100 человек. Как вы оцениваете эту международную поддержку?

- Знаете, когда я увидел митинги, я вначале не поверил. У меня в голове до сих пор, наверное, это не укладывается. Как так? Люди по всему миру в стольких городах Европы и Америки вышли на митинги. И просто честно, я не знаю, как это, каким словом это можно описать. Я был, как минимум, в шоке. И до сих пор нахожусь в шоке. Конечно, эта поддержка очень важна.

- Какого исхода этого судебного процесса вы ожидаете?

- Я не могу об этом говорить, пока идет суд. Если я скажу то, чего я ожидаю, это будет считаться влиянием на присяжных.

- Как вы оцениваете принятие закона о криминализации домашнего насилия в Казахстане?

- Его принятие откладывалось с 2017 года. После того как все произошло (убийство Салтанат. - Ред.), моя общественная деятельность началась с волонтерской сети. Мы запустили волонтерскую сеть помощи пострадавшим от бытового насилия. Люди в "Инстаграме" начали рассказывать свои истории, как они прошли через все это. Были те, кто рассказывал, что на данный момент они по каким-то причинам не могут уйти, им некуда идти, никто их не поддерживает.

И тогда я запустил две онлайн-формы, просто на форумах в Google. "Чем вы можете помочь" для волонтеров и "Как вам можно помочь и что у вас случилось" для пострадавших. И начал собирать для пострадавших группы поддержки.

- Этим занимается какая-то организация, фонд или это ваша частная инициатива?

- На сегодняшний день это общественное движение, объединение физических лиц, которые друг с другом юридически не связаны. Но я понял, что у волонтерства есть свои лимиты и ограничения, и что нужно создавать фонд. Поэтому сейчас уже собран попечительский совет, есть имя для фонда, мы будем оформлять это в виде фонда и помогать уже более оперативно.

- Как вы считаете, поводом для принятия закона о криминализации домашнего насилия в Казахстане стала трагедия с вашей сестрой?

- Этот закон стал результатом многолетней работы большого количества людей. При этом не хватало тех, кто его продвигал бы и боролся за него. И у властей тоже не было большой заинтересованности в его принятии.

А в ноябре стала распространяться петиция в поддержку этого закона. Мы ее тоже поддержали очень активно и буквально за три дня собрали 150 000 подписей. После этого выступил президент, сказал, что он тоже поддерживает петицию, и дал поручение разработать все необходимые рабочие группы для принятия этого закона в кратчайшие сроки.

Благодаря такой активной гражданской позиции казахстанцев, этот закон президент сегодня подписал (Касым-Жомарт Токаев подписал закон о криминализации домашнего насилия в Казахстане 15 апреля. - Ред.) И мы, конечно, несказанно рады этому.

- Как вы считаете, этот закон мог бы спасти вашу сестру или других женщин, ставших жертвами домашнего насилия? Или нужно, чтобы что-то еще поменялось в обществе?

- Я на сто процентов уверен, что закон - это лишь часть комплекса решений, которые нужно применять. И те нормы, которые были приняты, далеко не самые прогрессивные в сфере защиты прав женщин и детей. Это только начало. Но это очень необходимая база. И, конечно, мы ей радуемся, потому что долго за нее боролись.

Очень важно неприятие насилия в обществе. Долгое время насилие было нормализовано в общественном сознании в Казахстане. И вот прямо сейчас чувствуется, как оно меняется, ломается. И это очень важно, потому что мы должны прийти к осознанию, что никакое насилие не может быть оправдано, что в Казахстане терпимость к насилию должна быть нулевая.