"Ко всему сейчас нужно еще раз внимательно присмотреться", - уверена режиссер Пега Ахангарани. И пока 38-летняя женщина это говорит, в ее мыслях прокручивается длинный фильм из конфликтов, компромиссов, репрессий. Будь-то в искусстве, литературе, науке или журналистике, многие иранцы, проживающие в изгнании или на родине, хотят внести свой вклад в борьбу за свободу женщин в Иране.

В рамках возможного

После Исламской революции 1979 года женщины-кинематографисты изучали жизнь в своей стране, критиковали ее, вскрывали проблемы. Они и сегодня продолжают традицию поэтессы Форуг Фаррохзад, которая в своем короткометражном документальном фильме 1962 года "Дом черный" продемонстрировала, как можно поэтично и в то же время эффективно формулировать свои обвинения. В данном случае речь шла об отношении к людям, страдающих проказой. 

Пега Ахангарани уже много лет работает в иранском кинематографе. Ее мать - режиссер и продюсер Манидже Хекмат, и отец - тоже продюсер. Она сделала карьеру актрисы, получила известность и была удостоена многих наград. Но вот уже 15 лет как она снимает документальное кино.

Осмыслить и пережить травмы

Пега Ахангарани живет в изгнании с 2021 года и пока не может вернуться в Иран. Ее последний документальный фильм "Я пытаюсь вспомнить", снятый в 2021 году, рассказывает о забвении и подавлении, в том числе в ее собственном окружении, массовых убийствах политических заключенных во время ирано-иракской войны 1988 года.

Короткометражный фильм во многом базируется на очень личном материале. Он о людях, фотографии которых вырваны из семейных альбомов. Этот сильный образ используется режиссером, чтобы показать, как стираются воспоминания о тех, кто оказался по другую сторону. И делается это в большей степени для подавления боли. Эти моральные травмы проходят через целые поколения в Иране. 

Старшее поколение пыталось решать проблемы через компромисс с властью, но это не привело к переменам к лучшему, говорит сегодня Пега Ахангарани. Она восхищается молодыми женщинами и девушками, которые снимают платки, отрезают себе волосы и выходят на улицы, чтобы бороться за свои права. "Представители моего поколения, которым сейчас от 25 до 40 лет, выросли в эпоху Рохани, это было время надежд на реформы. Но эти надежды не оправдались. Молодое поколение сейчас говорит: "Хватит реформ. Мы не хотим никаких компромиссов. Мы хотим чего-то другого". Они очень смелые, они сопротивляются, выходят на улицы, их убивают, но они снова выходят. Они вдохновляют нас на то, чтобы признаться: может быть, действительно хватит!" 

Звезда иранского кинематографа Рахшан Баниетемад, должно быть, так же смотрела и надеялась на двадцатилетнюю молодежь в 2001 году, как сегодня устремлены взгляды прогрессивных людей на протестующих против режима. Она принадлежит к революционному поколению и является одной из самых влиятельных женщин-режиссеров в Иране. В 2001 году она брала интервью у представителей молодого поколения для своего документального фильма "Наше время" о ходе президентских выборов, Пега Ахангарани тоже участвовала в этом фильме.

Женщина-режиссеры в Иране

Рахшан Баниетемад считается "первой леди иранского кинематографа" не только из-за ее международного успеха, но и из-за выбора тем: в центре ее внимания - простые люди. Она создала культовые женские персонажи Тубу, которую играет Голаб Адине в "Под кожей города", Нобар - с актрисой Фатеме Мотамед-Арья в "Голубой вуали" или Сару, исполненную Баран Косари в фильме "Главная линия".

Режиссер Рахшан Баниетемад, как и другие ее коллеги - Тамине Милани и Ники Карими, или Маниже Хекмат, мать Пеги Ахангарани, - исследует социальные явления, а в центре ее внимания - проблемы женщин в Иране. Однако иранским кинематографистам постоянно приходится сталкиваться с цензорами, будь то при утверждении сценариев или получении разрешений на прокат своих фильмов.

Преследования, допросы и тюрьмы

Пега Ахангарани неоднократно подвергалась преследованиям и допросам, а в 2009 году она провела месяц в тюрьме. "У меня было столько допросов, что я не могу их сосчитать - более сорока. Сегодня я все еще испытываю страх и дрожь, когда мне звонят со скрытого номера телефона", - признается Ахангарани в интервью DW.

Неудивительно, что многие иранские женщины-режиссеры живут в изгнании. Они присоединяются к протестам, заявляя о себе во весь голос. Как, например, Ширин Нешат или Сепидех Фарси. Дело не только в убийстве Джины Махсы Амини, сказала Нешат в интервью Deutsche Welle в 2022 году: "Разочарование женщин, вынужденных вот уже 43 года скрываться под платками, очень велико. Среди иранок много образованных женщин, и они осознают, что у них нет таких же прав, как у мужчин. Речь идет о радикальном характере нынешнего правительства, которое зашло так далеко, что убило молодую женщину только потому, что она не прикрыла свои волосы на голове". 

Пережить и осознать уроки прошлого

Пега Ахангарани видит большой потенциал в иранских документальных лентах, которые известны за рубежом меньше, чем художественные фильмы. У ее поколения много работы, которую необходимо сделать сейчас, не откладывая на потом: "Мы должны вспомнить прошлое, осознать и переварить воспоминания, чтобы поделиться ими со зрителями и не позволить правительству повторить то, что оно уже сделало против женщин".

Помимо страданий от патриархальных структур, экономических проблем, войн и террора, в рассказах часто отражается тема непрожитой жизни.  В очень личном и несколько сентиментальном документальном фильме ирано-немецкого режиссера Бахар Эбрахими "16 женщин" автор наблюдала за шестнадцатью женщинами и их окружением в Тегеране. Барьеры перед этими женщинами были видны повсюду, как и необходимые ухищрения человеческой психики, чтобы их обойти, преодолеть и пережить. 

Как это делала бабушка автора фильма, которая после смерти мужа до поздней ночи писала картины, а когда кончилась бумага, она писала их на стенах своей квартиры. Это была своего рода психотерапия. "Я хотел показать силу и красоту этих женщин, несмотря на всю боль, через которую они прошли", - подчеркнула Бахар Эбрахими в одном из своих интервью.

"Женщина, жизнь, свобода!"

На нынешние протесты возлагаются большие надежды. "Я видела сцены на улицах, которые меня глубоко потрясли", - признается Пега Ахангарани и продолжает: "Я так горжусь этим молодым поколением. Я живу надеждой на перемены".

Неслучайно лозунг протестов в Иране звучит не иначе как "Женщина, жизнь, свобода". Иранские женщины вышли на улицы городов, чтобы бороться за свою свободу и права. На демонстрациях в Европе и США выражается солидарность с ними, как и гнев против режима мул. "Нельзя сдаваться, оказывая давление на режим, это сейчас самое главное", - уверена Бахар Эбрахими.

Смотрите также: