Экс-кандидат в президенты Беларуси Светлана Тихановская поделилась в интервью DW размышлениями о женской силе и слабости, а также рассказала о своем призвании, главном страхе, впечатлениях от общения с канцлером Германии и возможном президентстве.

DW: Cветлана, год назад о вашем существовании еще мало кто знал. Вы даже политикой не интересовались. Примерно за три месяца вам удалось получить поддержку огромного числа белорусов на выборах президента. После всего того, что вы пережили, как вы думаете, Беларусь готова для женщины-президента?

Светлана Тихановская: Я не знаю, кого выберут будущим президентом на новых честных выборах, но я больше чем уверена, что да. В этом году я и мои соратницы, и все женщины Беларуси, которые выходили (на улицы протестовать. - Ред.), проявили такую стойкость, такую силу характера, что у самих белорусов точно не возникнет сомнений, что женщина может стать лидером, может стать будущим президентом республики Беларусь.

- Может, для того, чтобы свергнуть диктатора, как раз нужна женщина?

- Возможно. Не в каждой революции лидером была женщина. Диктатор у нас сложный. Крепко держится посиневшими пальцами за свое кресло. Но я считаю, что сила не в том, что я женщина или нет. Сила в открытости и доброте какой-то. Люди никогда этого не получали от нашего правительства. Им этого так не хватает. Теплоты никогда не хватало от государства. И, возможно, женщина как воплощение этой силы вместе с теплотой и добротой - это именно тот альянс, который нужен белорусам. И именно он свергнет режим.

- Вы считаете, что по этой причине люди пошли за вами?

- Я думаю, что сыграл свою роль тот факт, что я не стремлюсь к этой власти. То, что женщина, не какие-то мужчины с лозунгами, которые уже давно в этом движении, а совершенно случайный человек, встала на этот путь борьбы, потому что жизнь так сложилась.

Я поверила в белорусов. Я увидела, что мне хватает сил, и я не сдалась, хотя было очень много моментов, когда мне хотелось сдаться. И так же было у каждого белоруса. Но все, глядя друг на друга, просто почувствовали, что мы можем. Мы можем. Посмотрите, сколько нас. Эта женщина не испугалась. Светлана Тихановская, домохозяйка, пошла против диктатора. И мы значит можем. Мы такие же смелые.

- После выборов в Беларуси именно женщины стали одной из движущих сил протеста. Вы помните, что явилось ключевым моментом, который заставил женщин преодолеть свой страх, чтобы выйти на улицы, несмотря на жестокость силовиков?

- Я думаю, что женщины вышли именно из-за этого высокого уровня жестокости по отношению к мужчинам. С одной стороны, они тоже хотят перемен. Они знают, что у них есть силы на это. В тот период времени женщин еще не так репрессировали. И женщины поняли, что мы не можем прятаться за спинами мужчин. Смотрите, там насилие сплошное над нашими мужчинами. Значит, мы встанем вместо них. Мы - женщины, мы встанем перед этими щитами. Что они нас будут избивать? Тогда казалось, что это невероятно, но потом и это дно было пробито силовиками.

Но вот этот первый посыл, что мы готовы, мы - прекрасные, с цветами. Мы - мирные люди. Кто же пойдет против женщин в этих прекрасных белых платьях? Это было так шикарно. Женщины друг другом вдохновились. Эти протестные женские движения взбудоражили весь мир, просто весь мир. Женщины сами это поняли, что это такая мягкая сила, и они ее показали. Возможно, многие не ожидали от себя такого.

- А как эти протесты изменили сознание белорусок?

- Я уверена, что изначально женщины не анализировали эту ситуацию: сильная я или нет, могу я выйти или не могу. Это был порыв сердца. Выходили против насилия. Это был инстинктивный выход. А потом, когда увидели, сколько нас, начали гордиться собой - я это сделала. Начала просыпаться внутренняя сила. Хотя она всегда была, и это женщины продемонстрировали. Но сначала, я думаю, было действие, а уже потом осознание того, что это сила. Я - сильная. А когда женщин увидел весь мир, это придало им еще больше вдохновения, потому что каждая женщина поняла, что может гордиться собой.

- А вы знаете, что Ангелу Меркель (Angela Merkel) до ее прихода к власти многие мужчины-политики сильно недооценили?

- Да, я слышала ее историю.

- И вас тоже изначально не воспринимали всерьез. В том числе ваш главный противник Александр Лукашенко...

- Мне казалось, что борьба за права женщин - это далеко на Западе, в демократических странах. Чего нам сейчас эти вопросы задавать, если у нас такая ситуация в стране. Но потом Лукашенко начал говорить, что, мол, конституция не под женщину, что я - домохозяйка, кухарка, всячески пытался меня высмеять. Но меня это никогда не обижало, потому что есть то, что есть. По ряду причин я была домохозяйкой.

Это правда, да (старший ребенок Тихановских родился с особенностями развития, и Светлана отдавала свое время его реабилитации. - Ред.). Если Лукашенко хотел меня оскорбить, то у него это не получилось. Это оскорбление осталось с ним. Для меня это правда. Чего мне стесняться? Этот вопрос начал обсуждаться после заявлений, что президентом может быть только тот человек, который служил в армии, по поводу этих высказываний начали появляться мемы.

А потом произошло объединение трех штабов, и три женщины стали символами предвыборной кампании. И этот вопрос разрешился сам собой. Все поняли, что эти женщины - наши лидеры. Вот они - наши символы. Какая армия? Как конституция не под женщин? Лидер - это тот, за кем идут люди. Понимаете? Если надо будет, то президентом выберут женщину. Потому что женщины показали, что они такие же сильные, как и мужчины, а иногда даже сильнее.

Поэтому этот вопрос встал тем летом и разрешился тем же летом. В Беларуси уже никто не скажет, что у женщин прав меньше и они слабые. Трансформация сознания произошла мгновенно, потому что женщины это доказали. Вы что думаете, я руководящую должность не смогу занять?

- Меркель - пока единственная женщина, которой удалось стать канцлером Германии. За годы правления она проложила путь многим другим женщинам-политикам. При этом феминисткой она сама себя не считает. А вы - феминистка?

- Я бы не называла себя феминисткой. Рядом с мужем я люблю быть слабой. Мне нравится, что он сильный. Да, оказалось, что я тоже сильная. Но это не значит, что та ноша, которая сейчас мне выпала, для меня комфортна. Это тяжелый труд. Я устаю каждый день. И мне хочется, чтобы ко мне подошел муж, обнял и сказал, что я тебя от всего защищу, что ты за мной как за каменной стеной. Я бы с удовольствием на него возложила всю эту тяжесть. Я ее несу, потому что по-другому никак. Но мне хочется, чтобы рядом со мной был мой муж - сильный мужчина.

- Чем вы будете заниматься, когда ваш муж выйдет на свободу? Если вы уйдете из политики, вам не жалко будет все это бросать?

- Я не думаю, что я все брошу. Я получила такой колоссальный опыт, так многому научилась и ощутила свою силу, что уверена - я смогу быть полезна белорусам, когда мы будем строить нашу страну. Необязательно быть президентом, чтобы быть полезной. На данный момент, оглядываясь назад и понимая, что произошло в Беларуси, мне очень близка тема прав человека.

До того момента, когда я пошла подавать документы в ЦИК, я уже начала думать о карьере и уже возобновила свой профессиональный путь. Мы справились с теми проблемами, из-за которых я стала домохозяйкой на многие годы.

- А чем вы собирались заняться до подачи документов в ЦИК?

- Я в душе учитель. Я обожаю деток учить. Мне после десятилетнего перерыва очень тяжело все это начинать. Во время пандемии я начала преподавать в онлайн-школе. Это было очень актуально. И я думала, что в новом учебном году я продолжу это дело. Я уже начала делать маленькие шаги, чтобы уже выходить из той роли домохозяйки.

- Многие описывают ваш путь как преодоление себя. Как вам удалось справиться со своими страхами и решиться на то, чтобы бросить вызов Лукашенко?

- Я же с этим чувством страха жила давно, когда только Сергей начал говорить правду. А потом Сергея забрали. Ни за что. На пустом месте. И у меня опять эта волна страха. И с того момента я ощущала страх просто каждый день. Каждый день тебе страшно, что к тебе придут, тебе подбросят наркотики. Ты не можешь выйти из дому, потому что ты не можешь оставить квартиру пустой, ведь что там в твое отсутствие произойдет, никто не знает. Ты живешь каждое утро с ощущением, что тебе страшно. Это не значит, что я переступила страх.

Это значит, что ты вопреки своему страху что-то делаешь, потому что по-другому не можешь. Потому что каждый человек сейчас в Беларуси так делает. Никому легко не было. Все мы понимаем, где мы живем, в какой стране, против кого мы пошли. У нас же был такой образ диктатора, который правит 26 лет, страшного человека. Ну и что? Ты же остановиться не можешь. Вот у тебя с собой есть рюкзачок, друзья. Берешь - и делаешь.

- А чего вы боялись сильнее всего?

- Было страшно попасть в тюрьму. Если окажешься в тюрьме, где в этот момент будут твои дети? Что можно сделать? Заключила ли ты договор с адвокатами или нет? Больно будут бить или не больно? А если людей начнут забирать? За себя, за детей, за людей, за все страшно. Это мое личное ощущение. Мне казалось, что Маша Колесникова очень сильная и, может, у нее были другие ощущения. Я надеюсь, что мы скоро сможем у нее самой узнать.

- Вы часто называли себя слабой. При этом выдерживали все время такой колоссальный прессинг и проходили через такие серьезные испытания. Взять, допустим, ситуацию, когда вам угрожали тем, что у вас заберут детей. Почему вы не считаете себя сильно  женщиной?

- Наверное, я уже проанализировала, почему я говорила, что я слабая - потому что мне муж позволял быть слабой. Меня жизнь, хотя моменты были разные, не ставила в такие условия, когда мне нужно было проявить свою силу, которая, наверняка, всегда во мне была. Она же не из ниоткуда появилась. Просто мне жизнь не давала возможности или необходимости эту силу проявлять. Когда такая необходимость возникла, я достала из себя эту силу и проявила ее.

- Светлана, вспомните себя в роли домохозяйки и посмотрите на себя сейчас. Это две разные женщины? Какая вам больше нравится?

- Я не считаю, что я не изменилась. Но я не зачерствела. Я как была эмпатичной раньше, так такой же и осталось. У меня болит душа за каждого человека. Я стала более подозрительной, потому что в последнее время моя излишняя доверчивость меня уже несколько раз подводила. Появилась осторожность. Я привыкла к критике, понимая, что она зачастую не обоснованная, а люди просто пишут гадости, чтобы оскорбить.

- Своей храбростью вы вдохновляете многих женщин, и не только в Беларуси. Что бы вы посоветовали девушкам, женщинам, которые тоже хотят что-то изменить в своей стране, но не могут на это решиться?

- Мне очень странно слышать, когда мне говорят, что я вдохновила кого-то своей храбростью. Не лично моя храбрость вдохновила людей, а храбрость белорусов. То, что у нас произошло, случилось не потому, что я такая храбрая, а потому что каждый белорус такой. Женщине, которая желает изменить что-то в своей стране или в какой-то области, изначально стоит найти единомышленников и верить в свои силы. Хотя когда читаешь такие фразы "Верьте в себя”, "Вы достойны”, это не воспринимается как руководство к действию. Нельзя взять и поверить в себя без причины.

Это - процесс. Ты начинаешь верить в себя, когда ситуация ставит тебя в определенные условия и ты их выдерживаешь, выходишь с достоинством. Поэтому я не хочу быть банальной и говорить "Верьте в себя, у вас обязательно все получится”. Находите единомышленников. Идите к цели. Пусть с вами будут рядом люди, которые вам эту силу придадут и помогут вам осознать, что вы сильные. Потому что легче не сдаться вместе, чем по одиночке.

- А вот сейчас, после всего происшедшего, вы готовы стать президентом Беларуси?

- Я готова быть с белорусами столько, сколько понадобится. Столько, сколько я им буду нужна. Если они дают мне это право - быть рядом с ними. Не хочу говорить - быть впереди, потому что мы на равных. Мы ведем (страну. - Ред.) к новым выборам, это наша цель. В новых выборах я не планирую участвовать. Но непонятно, какой будет ситуация. Вдруг сложится так, что люди решат, что да, мы ей опять верим, мы ей опять доверяем нас вести.

Я уже взяла на себя такую ответственность. Когда я буду знать, что со мной все белорусы, то я смогу взять на себя такую ответственность в будущем вновь. Но пока я вижу другой путь развития: у нас проходят выборы, честные и справедливые, и белорусы выбирают себе будущего президента из тех кандидатов, которые будут. Хотя да…  Я говорю всегда, хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о планах.

- В октябре вы встречались с Ангелой Меркель. Как вы думаете, почему вам так легко удалось найти с ними общий язык?

- У нас была получасовая встреча. Она спросила про то, похож белорусский язык больше на украинский или на русский. Она была крайне доброжелательна. Я видела, что наши проблемы ее сильно волнуют. Каждый раз, когда я говорю о Беларуси, меня переполняют эмоции. Я хотела ей показать, как белорусам плохо и больно, и что нам нужна помощь. И она сказала, что она может сделать.

- Может быть, она так хорошо понимает, что происходит в Беларуси, потому что она сама выросла в условиях диктатуры?

- Было видно, что у нее есть чувство эмпатии и она понимает нашу боль, что она очень хотела бы нам помочь. И Меркель об этом очень четко и ясно сказала.

- А какое она произвела на вас впечатление как женщина-политик?

- Она такая простая. Абсолютно никакой надменности. Родная что ли. Ощущение теплоты от человека. Это никоим образом не идет вразрез с тем образом сильной женщины, чем она известна. Но это такая сила - не надменная. Она такая внутренняя сила. Ей не надо жестко разговаривать, чтобы дать понять, что она - сильный руководитель.

- Если бы миром правили женщины, что это был бы за мир?

- Это был бы девичник (смеется. - Ред.). Я шучу, конечно. Пока женщина ассоциируется с добротой, материнскими инстинктами, с эмпатией, то кажется, что мир станет добрее. Я считаю, что в странах, где правят женщины, люди добрее и счастливее.

Смотрите также: