Тора, или Пятикнижие, - это первые пять книг еврейской Библии и, соответственно, Ветхого Завета христианской Библии. В Пятикнижие входят книги «Бытие» (еврейское название Берешит, «В начале»), «Исход» (Шмот, «Имена»), «Левит» (Вайикра, «И воззвал»), «Числа» (Бе-мидбар, «В пустыне») и «Второзаконие» (Деварим, «Слова»). Пятикнижие, в котором содержатся основные законы еврейской религии, начинается с рассказа о сотворении мира и заканчивается смертью Моисея. По преданию, авторство Пятикнижия приписывается Моисею, однако историко-критические исследования показали, что текст Пятикнижия формировался на протяжении нескольких веков. Тора и комментарии к ней играли определяющую роль в еврейской традиции. Подробности – в репортаже Гейнц-Петера Катлевского.

«Для евреев Библия никогда не была просто книгой, которую читают только для себя. Так делают христиане. Для них важен только текст Библии. Евреи же читают Библию, особенно Тору, иначе. Чтение Торы всегда сопровождается толкованиями».

Раввин Гунтер Плаут – толкователь Торы, пользующийся всемирной известностью. Тора – это 5 книг Моисеевых. Согласно еврейской традиции, три с половиной тысячи лет назад эти книги были дарованы Моисею на горе Синай. Именно Моисей возглавил исход еврейского народа из египетского рабства. После долгих странствий по пустыне евреи остановились у горы Синай. Там Господь заключил договор (завет) с еврейским народом и передал ему свод заповедей и запретов, ритуалов и законов. Письменная Тора образно живописует сотворение мира и историю человечества. Для евреев эта книга всегда была любимым чтением, хотя и очень непростым.

«Читая этот древний документ с его сложными языковыми оборотами, диалогами между Богом и людьми, с вечными проблемами и вопросами, которые в нём поднимаются и на которые далеко не всегда есть ответы, человек нуждается в толковании, в совете».

Гунтер Плаут – либеральный раввин. По его мнению, тексты Торы дают ясное представление о том, как люди в течение тысячелетий понимали Бога. Плаут не считает, что Тора была продиктована Моисею самим Богом. А ведь для еврейской традиции и ортодоксального еврейства вера в Божественное откровение обязательна. Впрочем, ни ортодоксальный, ни либеральный раввин не станет делать окончательных выводов из того или иного пассажа Библии. Сначала даётся точное толкование пассажу. Эта традиция уходит своими корнями ко временам возвращения евреев из Вавилонского пленения 2400 лет назад. Тогда еврейский учёный Эзра Бен Серайя Акоэн, посвятивший всю свою жизнь толкованию Торы и пользовавшийся благосклонностью персидского царя, решил переселиться в Иерусалим. Из еврейской общины Вавилона он отобрал 1500 человек, с которыми и отправился в трудный путь. Через 4 месяца караван прибыл, наконец, в Иерусалим. Объезжая страну, Эзра понял, что большинство ее жителей ведет языческий образ жизни, разлагающий их души. Эзра принялся за дело. Он упорно учил народ и возвращал его на пути Торы. Эзра говорил с евреями об окружающем их беззаконии. Задача, которую поставил перед собой Эзра, считающийся инициатором религиозного обновления еврейства, была очень трудной. Говорит профессор Михаэль Цанк:

«Уже при первом публичном чтении Торы Эзра вынужден был взять переводчика, который переводил собравшейся общине текст с почти забытого древнееврейского языка на арамейский. С тех пор мало что изменилось. Поэтому евреев следует называть не столько «народом Писания», сколько «народом перевода Писания»».

Примерно во втором веке до нашей эры всё большее значение стало приобретать толкование Торы. Среди еврейских учёных при Иерусалимском храме стало распространяться мнение, что на горе Синай Моисей получил не только текст Торы, но и все разъяснения к ней применительно к новым обстоятельствам и новым временам, то есть устную Тору. В ходе обсуждений смысла слов, знаков и даже промежутков между ними учёные пытались, прибегая к логическим трюкам и силе воображения, сформулировать на основе древних священных текстов этику, применимую к современности. Так сформировался иудаизм в той форме, в какой мы его знаем сегодня.

Учёных, занимавшихся толкованием Торы, называли «раввинами», то есть «учителями». Именно они способствовали тому, что местный культ превратился в значительную мировую религию. После изгнания евреев из Палестины 1900 лет назад этим учёным, тем не менее, удалось сохранить самосознание еврейского народа. Цюрихский раввин Михаэль Гольдбергер разъясняет, почему со временем устная Тора была зафиксирована письменно:

«Тора, то есть записанное учение, сохраняется и по сей день. Устное учение передавалось, как говорит само название, устно, от человека к человеку, от поколения к поколению. Примерно 2 тысячи лет назад оно, однако, было зафиксировано письменно, потому что появились опасения, что из-за строгих запретов, наложенных на иудаизм, какое-то поколение может утратить передаваемые устно знания».

Во втором веке был составлен 6-томный компендий, в котором были изложены мнения выдающихся толкователей Торы. В последующие века обсуждения продолжались, и к основному корпусу были добавлены правовые комментарии, библейские толкования, притчи, легенды, а также научные трактаты, например, по философии, физике или медицине. Так в период Раннего Средневековья появился новый труд – Талмуд. Со времени эпохи Просвещения теория, согласно которой Моисей получил на горе Синай не только письменную, но и устную Тору, оказалась под сомнением. Эта теория остаётся в силе только среди ортодоксальных евреев. Однако все евреи едины в том, что устная Тора, то есть традиция обсуждений и толкований, является неотъемлемым дополнением Торы письменной. Иными словами, речь идёт не о том, чтобы принимать Тору буквально, а о том, чтобы относиться к ней серьёзно.

Гейнц-Петер Катлевский

* * *

После событий 11 сентября 2001 года правительство Германии решило учредить новую должность: «уполномоченный по вопросам диалога с исламским миром». На этот пост был назначен Гунтер Мулак. В Германии о работе Мулака известно очень мало. Министерство иностранных дел отказывалось давать какие-либо интервью. Теперь в Католической академии в Берлине Мулак сам рассказал о своей работе. Подробности – в репортаже Даниэлы Зиберт.

Дав своё согласие на предложенную должность, Мулак прекрасно понимал, на что он идёт. Юрист по образованию, специалист по исламу, Мулак провёл много лет в исламском мире. Он был послом и генеральным консулом в Ливане, Кувейте, Иордании, Марокко, Бахрейне и Сирии. Так что он понимал всю трудность поставленной перед ним задачи.

«Я должен честно признать, что из-за продолжающихся актов насилия, ответственность за которые всё чаще возлагается на ислам, вести диалог теперь гораздо труднее, чем непосредственно после терактов 11 сентября 2001 года. Тогда все сочувствовали жертвам и США. Преступление повергло в ужас исламский и арабский мир. Однако теракты не прекратились, и это привело к эскалации насилия. Тем самым взаимное доверие было подорвано, а ведь именно доверие является основой для диалога».

Мулак – христианин. При обсуждении вопросов веры он всегда проявляет чувство такта и понимание к своим мусульманским партнёрам по диалогу. Мулак знает, что мусульмане очень резко реагируют на любые попытки поставить их религию под вопрос. Тем не менее, Мулак предпочитает говорить без обиняков. В диалоге с исламским миром следует избегать назидательного тона и ни в коем случае не давать повода для подозрений в неоколониализме. Впрочем, это вовсе не означает, что следует обходить молчанием политические разногласия.

«Нам следует поддерживать диалог и с правительствами исламских стран. Им следует разъяснить, что их будущее зависит от того, насколько всё общество, в том числе женщины и молодёжь, участвует в принятии политических решений относительно будущего развития страны. Люди должны чувствовать ответственность за своё государство, за своё будущее. То есть, следует отказаться от принципа деления общества на пастухов и стадо».

У Мулака есть 29 референтов, которые работают по всему миру. Он поддерживает сотрудничество с Германской службой академических обменов и с институтами имени Гёте, организует конференции. При этом Мулак старается использовать выделяемые ему ежегодно 5 миллионов евро для осуществления проектов, дающих конкретные результаты. Например, партнёрство между университетами или обмен молодёжью. Особое значение Мулак придаёт работе с молодёжью в исламских странах. Ведь именно молодые люди будут принимать решения в будущем.

Неотъемлемой часть диалога с мусульманами является также взаимная критика. Мулак требует от мусульман больше самокритики. Они должны, наконец, сами взяться за работу и прекратить сваливать вину на других. Эти мысли Мулак излагает и в разговорах с высокопоставленными собеседниками.

«Например, великий шейх Аль-Азхар Тантауи, человек очень разумный и терпимый, говорит: я осуждаю убийства заложников в Ираке, ведь это противоречит учению ислама. Тогда я предлагаю ему сказать это публично».

Дел у Гунтера Мулака и его сотрудников немало. А диалог с исламским миром имеет огромное значение.

Даниэла Зиберт

* * *

В первой половине 19 века Авраам Гейгер, молодой ориенталист и богослов, ставший впоследствии раввином, заложил основы новой области науки: критического исследования Корана. Гейгер опубликовал свою диссертацию под названием «Что Мухаммад позаимствовал из иудаизма». В этом году эта книга объёмом в 200 страниц была вновь переиздана, что и послужило поводом провести конференцию, в которой приняли участие научная коллегия и отделение иудаики и арабистики Берлинского Свободного университета, сотрудники Колледжа имени Авраама Гейгера и специалисты по исламу и иудаизму. Подробности – в репортаже Гейнц-Петера Катлевского.

Ориенталисты, арабисты, специалисты по исламу и иудаике и даже несколько будущих раввинов собрались в Берлине, чтобы обсудить докторскую диссертацию, изданную более 170 лет назад. Молодой богослов Гейгер проанализировал Коран с филологической точки зрения и сравнил его с еврейскими преданиями. Говорит Ангелика Нойвирт, профессор арабистики в Берлинском Свободном университете:

«Постороннему может показаться, что здесь существуют две соперничающие группировки. На самом же деле сегодня многие арабы-мусульмане изучают иудаику. Я знаю, например, тунисцев. Мой докторант, тоже работающий в этой области, иорданец. На мой взгляд, молодое поколение стремится преодолеть антагонизм».

Работа Гейгера отличается деловитостью подхода к проблематике. Автор попытался ответить на вопрос, что хотел и что мог Мухаммад взять из иудаизма, составляя Коран. Говорит Дирк Гартвиг, преподаватель иудаики и арабистики в Берлинском Свободном университете:

«Каждый, кто читает Библию и Коран, сразу же обнаруживает подобия, то есть общность преданий. Впрочем, я бы не стал ограничиваться только Библией. Здесь следует учитывать также раввинистические традиции. Да и другие тексты, например, сирийско-арамейские, играли ту же роль, что и раввинистические тексты».

Гейгер обнаружил следы раввинистических преданий в Коране. Ведь в Коране не только упоминаются Иисус и Мария. Там мы можем прочитать историю сотворения мира. В тексте Корана присутствуют Моисей, Ной, там говорится о рае и аде, причём эти понятия имеют явно еврейское происхождение. Гейгер отметил, что первоначально Эдемский сад, то есть рай, и ад означали совершенно конкретные земные места, о которых в то время на Аравийском полуострове никто ничего знать не мог. И даже арабское название субботы также пришло из древнееврейского языка. Еврейский шабат стал арабским «ас-сабтом», но в исламе суббота не стала днём отдыха. Гейгер признаёт, что Мухаммад обладал поэтическими способностями, что Коран он искренне считал Божественным откровением. При этом Мухаммад использовал религиозные знания соседних еврейских племён. Правда, Гейгер уверен, что Пророк не пользовался письменными еврейскими источниками. Ангелика Нойвирт считает, что это подтверждают и сегодняшние исследования.

«Сегодня никто больше не утверждает, что Мухаммад что-то перенимал сознательно. Ведь в то время не было возможности заглянуть в письменную Библию. Всё передавалось из уст в уста. Какие-то вещи усваивались, а какие-то отвергались. Всё это было долгим коллективным процессом. Да и сами еврейские традиции не всегда воспринимались как еврейские традиции. Они были частью общей суммы знаний и передавались, по большей части, анонимно».