Российский закон об "иноагентах" вскоре может быть ужесточен - в него собираются добавить штрафы за помощь тем, кто был объявлен в России "иностранным агентом". Статус "иностранного агента" в российское законодательство ввели еще в 2012 году вместе с изменениями законов о неправительственных организациях. Теперь в законопроекте, который анонсировал 11 мая замглавы Минюста РФ Олег Свириденко, вводится новое понятие "третьих лиц". Законодатели предлагают наказывать всех, кто так или иначе - действием или бездействием - помог иноагентам.

С 2020 года "иноагентами" могут объявить не только организацию, но и физическое лицо. В настоящее время в этот реестр включено около 600 физических лиц и организаций. DW попросила прокомментировать запланированные нововведения адвоката адвокатской палаты Московской области Григора Аветисяна. Аветисян в течение десяти лет представлял интересы россиян в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ) и является одним из трех российских юристов, включенных в список адвокатов, имеющих право на работу в Международном уголовном суде.

DW: Что это за "третьи лица" в законопроекте, кто это может быть?

Григор Аветисян: Судя по комментариям представителей министерства юстиции, статус не определен. "Третьим лицом" в этой связи, действительно, может стать кто угодно, кто не подпадает под формальные признаки иноагента или/и в отношении кого нет решения о внесении в реестр иноагентов. Напомню, что в настоящее время законом определены следующие основные формы иноагентов: СМИ, НКО, незарегистрированные общественные объединения, физлица-иноагенты. В отношении всех после внесения в реестр действуют ограничительные меры. Самая очевидная из них - маркировка сообщений и материалов СМИ-иноагента.

Закон не вводит новый вид иноагента, но он самым очевидным образом расширяет карательную силу нормы, в принципе, прицеливаясь в любого, кто сделал "неосторожный" репост или комментарий, денежный перевод, и, я боюсь в принципе, все что угодно, что, в определенных обстоятельствах, может быть квалифицировано, как содействие, согласие, помощь. Лично для меня остается вопросом: будет ли гражданский оборот и нормы, регулирующие его, поглощены новой формулировкой. Ну, например, сдача офиса юридическим лицом иноагенту - будет ли это содействием или оказанием помощи? Открытие счета в банке физическому или юрлицу, купля-продажа, вообще осуществление сделок с участием физического или юридического лица-иноагента - ну, вы поняли… Возможно, такое толкование нормы преждевременно. Но это не отменяет обоснованности этих вопросов уже в ближайшем будущем.

- А закреплен ли термин "третьи лица" в российской юридической практике?

- В этом плане, конечно же, существует, допустим, понятие "третье лицо" в гражданском процессуальном праве. Это лицо, имеющее материально-правовую заинтересованность в исходе дела между истцом и ответчиком. В административном судопроизводстве "третьи лица" называются заинтересованными, то есть, это те лица, чьи права и обязанности могут быть затронуты при разрешении административного дела.

Термин в том виде, в каком он использован для внесения поправок в закон об "иноагентах", несмотря на свое созвучие с гражданским и административным судопроизводством, которые касаются прав и интересов, все же имеет больше уголовно-правовые признаки "соучастия", на мой взгляд. Несмотря на признаки "административности" вводимых изменений, мне кажется, что очень сложно скрыть ее очевидную уголовно-правовую природу. ЕСПЧ во многих своих решениях в отношении Росси критиковал систему за "маскировку" уголовно-правовых норм под административные с целью изъятия прав и гарантий граждан, подвергающихся такому "административному" преследованию.

- Что на самом деле хотят изменить законодатели?

- Необходимо дождаться публикации закона. Но то, что следует из доступных текстов, указывает на очевидное введение в норму понятия "соучастия", это если в уголовно-правовом контексте. Или на введение наказуемости за сочувствие и поддержку - это, если на бытовом, социальном уровне. Это расширяет действие закона, выходя за пределы маргинализированной властью группы оппозиционных политиков, свободных журналистов, правозащитников, юристов, деятелей культуры.

Карательное право ведь не имеет ничего общего с нормами, которые обслуживают, либо защищают, либо гарантируют отношения, возникшие из естественного оборота - политического процесса, гражданского, административных отношений и проч. Они всегда - порождения политической воли режима и обслуживают вполне себе объективные интересы режима, которые складываются из его же природы.

- Кому и чего теперь бояться?  

- Бояться неосторожных онлайн-комментариев, связанных так или иначе с источником информации (проверять, кто автор - иноагент или нет), денежных переводов - сверять со списками иноагентов. Это на первый взгляд. Остальное установит окончательная редакция, комментарии и практика. Все действия властей в сфере регулирования отношений, в которых замешаны оппозиционное движение либо инакомыслие, будь то политическое, общественное, культурное, юридическое, имеют одну цель - ограничение влияния оппозиционной мысли на российскую общественность. Эти поправки - не исключение.

Смотрите также: