Группа российских юристов на оппозиционном форуме "Брюссельский диалог" представила декларацию, в которой подчеркивается важность международного судебного преследования ответственных за преступление агрессии против Украины. Это первое высказывание российского демократического сообщества на тему международного трибунала для суда над лидерами РФ. Корреспондентка DW в Брюсселе поговорила с одним из авторов этой инициативы, международным юристом Глебом Богушем.

По его словам, многие из подписантов публично высказывали свое несогласие с действиями российских властей после аннексии Крыма в 2014 году и работают с украинскими коллегами на разных площадках. Но до сих пор они не выступали вместе на тему трибунала. Богуш также напомнил об антивоенном письме российских юристовот 28 февраля 2022 года. Его подписали почти пять тысяч человек.

Deutsche Welle: Что такое Брюссельская декларация и какое отношение она имеет к Путину?

Глеб Богуш: Брюссельская декларация - это заявление российских юристов, которые не могут оставаться равнодушным к тому, что происходит и, в частности, к вопросам ответственности за международные преступления, совершающиеся в ходе агрессии России против Украины. Эта декларация также подчеркивает определяющую, центральную роль преступления агрессии. Какое отношение она имеет к Путину? Очевидно, что международные преступления совершаются от имени и от лица государства. Глава государства, контролирующий ситуацию в РФ, разумеется, находится в центре дискуссий. Но речь не об одном человеке. Речь - о нашей ответственности как членов российского общества. Наша задача - четко и вовремя заявить свою позицию, участвовать в дискуссиях международного сообщества. Мы полагаем, что реакции на события должны исходить из российского общества, различных его частей и групп.

- Ваша реакция - это реакция российских юристов?

- Это реакция юристов, но заявление обращено к широким кругам и говорит о позиции российского общества, важности ее озвучивания и того, чтобы ее услышали. Поэтому мы уже получаем, и, уверен, будем получать поддержку разных людей. Заявление составлено юристами, в основном специалистами по международному праву и правам человека, для которых правовые нормы - не пустые слова.

- В чем суть декларации?

- В том, что мы признаем важность ответственности за международные преступления и считаем моральным долгом по отношению к их жертвам осуществление правосудия, в том числе с использованием доступных международных механизмов. К ним относится Международный уголовный суд. Мы отвергаем угрозы и запугивания, которым подвергаются МУС и россияне, поддерживающие его деятельность. Мы поддерживаем и считаем важной идею учреждения международного трибунала по преступлению агрессии.

- Мы, журналисты, часто называем его "трибунал для Путина".

- Что принципиально неправильно - трибунал не может и не должен создаваться для одного человека. Международные преступления совершаются конкретными людьми, но один человек не может совершить агрессию, ее совершает государство с использованием различных своих органов. Согласно международному праву, глава государства, как и другие лидеры, несет основную ответственность за преступление агрессии, и ответственность наступает именно в отношении лидеров государств - лиц, осуществляющих контроль за политическими и военными решениями. Но это не меняет того, что со всеми этими лицами нужно разбираться.

Необходимо установить, кто, когда и почему принимал решения, которые стоили жизни тысячам людей. Не только украинцев, хотя они, безусловно, являются главными жертвами этой войны, но и граждан РФ. Для россиян, российского общества, будущего России это важно. Поэтому будет непростительно, если мы упустим эту возможность, а, к сожалению, есть вероятность, что преступление агрессии - главное, центральное зло - будет оставлено без внимания, утонет в безликой ответственности государства. Поэтому задача декларации - поддержать позицию Украины по этому вопросу. И это не просто слепая поддержка и моральный долг, а поддержка ее позиции, потому что она правильная.

- Вы имеете в виду позицию о создании международного трибунала по преступлению агрессии?

- Да, и это та позиция, по которой поддержка Украины пока недостаточна. Создание международного трибунала - не только в интересах Украины, но и в интересах России, ее будущего, и всего международного сообщества. Важно, чтобы нормы международного права не теряли своей ценности, а мы имели четкий, понятный ответ на зло, которое было совершено и продолжает совершаться.

- Почему это важно для украинцев - понятно. Украинцы хотят правосудия и возмездия. А почему это важно для россиян?

- Важно разделять эти вещи: мы хотим правосудия, а не просто какого-то возмездия без суда. Никто не может быть назван преступником, пока он не признан таковым компетентным судом. И важно, чтобы эта идея не была дискредитирована.

Для россиян это важно, потому что нам нужно понимать, что произошло, как Россия оказалась в международной изоляции - беспрецедентные меры, которые сказываются на каждом россиянине, независимо от того, где он находится. И нам необходимо это знать не из сообщений СМИ, не из противоречащих друг другу посланий пропагандистов. Мы должны знать, что произошло, из судебных решений. Возврат России к нормальной мирной жизни, которая будет мыслима только когда будет достигнут мир, невозможен без этих шагов.

Безусловно, международный трибунал не остановит войну. Он не способен решить все проблемы, реформировать российское общество и тем более государство, которое находится в глубочайшем кризисе и потребует коренной перестройки. Но это необходимый шаг - важно понимать значение правосудия. А без возврата, скажу пафосно, в семью цивилизованных народов, его просто не произойдет. И это в интересах каждого россиянина.

И еще: это необходимый шаг к примирению с Украиной. Да, сегодня это кажется преждевременным разговором, и мы не знаем, сколько времени это займет. Может, многие десятилетия, к огромному сожалению. Но мы должны постоянно держать в голове эту задачу, и каждый свой шаг, каждую инициативу примерять к тому, насколько способствуем приближению к ней. Ведь без примирения с Украиной, нормализации отношений мы не будем двигаться вперед, не получим мира в Европе.

Мир в России, в Европе, завершение войны требуют правосудия, а оно невозможно без того, чтобы мы рассмотрели главное зло, основное преступление, которое объясняет другие преступления. Это такой первородный грех, который позволил совершиться чудовищным преступлениям - насилию, грабежам, страшному вреду, причиненному природе. Каждое из этих событий заслуживает отдельного суда, но все они объединены преступлением агрессии.

- Насколько вероятно, что трибунал будет? Что Путин и другие российские лидеры перед ним предстанут? Что россияне узнают правду? Ведь до сих пор идет большая дискуссия, обсуждается форма трибунала, должен он быть специальным на основе, например, мандата ООН, либо гибридным. Но мы не видим, чтобы многие государства стремились его поддержать.

- Эта борьба пока не закончена. Это сложная дискуссия и, на мой взгляд, она не о том, какой лучше формат, правовая основа, где будет суд. Это фактически разговор о том, будет суд по преступлению агрессии или нет. Потому что гибридные форматы - здесь я согласен с украинскими коллегами - это попытка закрыть проблему, но закрыть ее без решения. Я полагаю, что возможность создать трибунал существует, но не сказал бы, что шансы велики в силу того, что этой задаче противостоят разные политические интересы.

- Почему?

- Потому что у государств свои интересы, многие не хотят создавать прецедент ответственности лидеров крупной державы за преступление агрессии. Не все считают это возможным ввиду того, что война продолжается, и от этого аргумента сложно отмахнуться. Но ни один из этих аргументов не выдерживает критики. Есть задача: создать трибунал, обеспечить возможность в будущем провести процесс, возможность принятия судебных, а не только политических решений о преступлении агрессии. И, на мой взгляд, именно этот путь правильный. Пойдут ли по нему государства, мы не можем сказать. Дело авторов заявления - предложить дорогу и указать, почему она правильная.

- Почему вы считаете, что гибридный трибунал, который предлагают как вариант, в том числе и в Еврокомиссии в Брюсселе, где мы с вами беседуем, - это неправильный подход?

- Во-первых, мы не знаем, что предлагается. Когда мы говорим о гибридном трибунале, он не обязательно может физически находиться в Украине, но речь о том, что это будет украинский суд на основе украинской правовой системы, применяющий украинское право и имеющий некую поддержку. Вот эта поддержка весьма туманно формулируется.

- Поддержку в виде международных судей, например. Какой-то компонент.

- Этот компонент и сейчас может быть обеспечен. Но, во-первых, Украина сама говорит, что не поддерживает этот вариант, поскольку ему препятствует конституция страны. Но дело не только в этом, а и в том, что этот путь предполагает, что проблема опускается на уровень Украины.

- То есть с международного опускается на уровень одной страны?

- Как будто это проблема исключительно Украины, и она должна в своих судах ее решать. Есть масса сложностей правового характера, например иммунитеты государственных должностных лиц, но сам по себе суд над агрессорами в государстве - жертве агрессии не будет иметь поддержки и легитимности, о которой так много говорят. Важно понимать, и Украина последовательно отстаивает эту позицию, что это проблема всего международного сообщества. Преступление агрессии должно рассматриваться на международном уровне, на основании норм международного права. И только такой суд будет иметь какую-то перспективу, в том числе быть принятым в России. Только орган с международной легитимностью, который не будет восприниматься как украинский орган при содействии небольшой группы государств, имеет потенциал стать прорывным не только в этой ситуации, но и для будущих прецедентов. Потому что проблемой остается безнаказанность. Это центральный фактор того, что происходит.

- На нашем веку этот суд состоится?

- Я верю, что международное правосудие осуществимо. И в прошлом были ситуации, когда всем казалось, что это невозможно. Но критики, которые говорили, что это никогда не случится, оказались неправы. Многие считали себя вне пределов правосудия - главы государств, крупные командиры, был трибунал по экс-Югославии, по Руанде, да и МУС судит не самых последних людей. Но некоторые попытки провалились. Например, суд над кайзером, так и не состоявшийся после Первой мировой войны. А безнаказанность военных преступлений Первой мировой войны спустя десятилетия привела к более страшным преступлениям. То есть мы имеем исторический пример того, что именно безнаказанность является главным фактором повторения преступлений. Поэтому наша декларация завершается важным словом, что цепь безнаказанности в России должна быть разорвана, и шаги к этому надо делать уже сейчас.

Смотрите также: