ВВ: Господин Ханамов, Туркмения сейчас в центре внимания в Европе – в первую очередь в связи со щедрыми обещаниями президента республики "поделиться" углеводородами, пустив часть из них в обход России по милой европейскому уху линии "Набукко". В Ашхабад зачастили европейские чиновники. Правильно ли я понимаю, что Вас как представителя оппозиции пригласили представить взгляд на положение в Туркмении, "альтернативный" тому, который дает официальный Ашхабад?

Пока туркменский лидер не полностью сформировался во власти, он еще может воспринимать давление Запада

НХ: Цель поездки в Страсбург – встреча с депутатами Европарламента. Недавно "тройка" Евросоюза была в Туркмении. Они провели встречи с туркменским правительством, с министерствами, с другими организациями. Мы получали информацию из официальной Туркменской прессы, и там все выходило чисто и гладко, что "тройка" очень довольна сегодняшним правительством, и что наконец-то с ним налажен диалог, и что в Туркмении открыт "дом Европы". Соответственно можно продолжать диалог и работу "Евросоюз – Туркмения". Но по другим источникам мы получили информацию о том, что вопрос о правах человека и развитии Туркмении демократическим путем представители "тройки" в Ашхабаде ставили. Правда, в более мягкой форме, чем непосредственно перед их поездкой это сделали такие правозащитные организации, как "Международная Амнистия" и "Хьюман Райтс Вотч" – они написали Евросоюзу петицию, что с таким режимом, как в Туркмении, нельзя налаживать только экономические отношения.

Когда при таких встречах спрашиваешь: почему вы не ставите эти вопросы, хотя там государство с диктаторским режимом, но представители западных государств всегда отвечают – слава богу, что мы сегодня хоть диалог наладили, и боимся не спугнуть, чтобы тот же Бердымухамедов не замкнулся и не закрыл страну, как это было при Ниязове. Но я считаю, это не совсем правильно. В качестве примера могу напомнить: когда в марте зачитывался доклад по разделу Туркмения в Конгрессе США, там было отражено, что инвестиции в Туркмению делать невозможно, поскольку все находится во власти одного человека, закон там не работает, и поэтому при таких условиях на сегодняшний день Туркмения не готова к вложению больших инвестиций – а речь шла в первую очередь о топливно-энергетическом комплексе. И другой момент был подчеркнут: да, были определенные реформы, но они незначительные, и, к примеру, по тому же образованию, по здравоохранению продолжаются прежние отрицательные процессы, которые были при Ниязове. Только этот доклад появился на сайте посольства США в Туркмении, в этот же день Бердымухамедов собирает кабинет министров и дает указание об изменении закона об инвестициях, закона о рабе зарубежных компаний, об освобождении от налогов, о возможности выдачи многократных виз! Значит, когда его придавят, он воспринимает. И я считаю, это правильно. Сегодня он еще пока может воспринимать, он пока год у власти, и полностью не сформировался.

Оппозиция после смерти Ниязова стала пассивнее

ВВ: После прихода Г. Бердымухамедова изменилось положение самой оппозиции и ее отношения с западными институтами. Насколько я понимаю, в годы правления Ниязова к оппозиции прислушивались больше, чем сейчас, и сама она вела более активную работу, чем сейчас. Верна ли эта оценка, и если да, то намерена ли оппозиция свою работу перестраивать с учетом нынешних реалий?

НХ: В том, что оппозиция после смерти Ниязова стала пассивнее, доля правды есть. Все-таки когда Бердымухамедов с первых дней начал говорить, что необходимо проводить реформы, и что-то начал, у оппозиции появилась надежда, что будет продолжение. И мы заняли выжидательную позицию, что не говорит о том, что мы полностью прекратили свою деятельность. Мы высказывали свои рекомендации. Что касается международного сообщества, то да, в период Ниязова контакты были более активными, потому что диалог с Туркменией был невозможен, это был диалог с "пустым креслом", и хотя бы со стороны оппозиции необходима была информация о ситуации в стране и предложения, что можно сделать при такой ситуации. Поэтому интерес был больше. Сегодня открылись двери для официальных лиц, организаций – ООН, ОБСЕ, ЕС, ЕП, для официальных представителей европейских государств. Ведь при Ниязове многим комиссарам ООН не выдавались визы, депутатам ЕП не выдавались визы и так далее. Сегодня они рады этому, и, чтобы "не спугнуть", они остерегаются оппозиции и стараются больше усилить контакты с Ашхабадом. Но тут же возникает вопрос, сможет ли тот же "Дом Европы" работать полноценно? Скажем, в прежние годы представительство ОБСЕ работало в Ашхабаде весьма активно, действительно туда приходили люди, там занимались их проблемами. Сегодня это представительство практически полностью работает только в контакте с официальной властью, никого из простых граждан они к себе практически не пускают. То же опасение есть и в отношении "Европейского дома". Не будут ли там вопросы, которые в Туркмении имеют особое значение – в основном, это вопросы прав человека – рассматриваться формально?

ВВ: В этом контексте есть ли у туркменской оппозиции как явления определенная программа действий? Раньше, в последние годы жизни Ниязова, различные оппозиционные группы собирались и договаривались о своих действиях, о первоочередных задачах. Сейчас, казалось бы, произошли радикальные перемены, вероятно, появляются дополнительные возможности – но о таком явлении, как туркменская оппозиция, слышно очень мало…

Лидерам оппозиции пора собраться и откорректировать программу

НХ: Вы правильно подметили… В годы Ниязова лидеры оппозиции время от времени собирались и обменивались мнениями, была разработана общая программа и имелась конечная цель – чтобы страна освободилась от диктатора, и там работал закон и соблюдались права человека. Учитывая то, что после смерти Ниязова все продолжается по старому, цели остаются в силе. Да, слабинка есть, движение "Объединенная оппозиция" сникло, хотя они проводили конференцию, избрали нового лидера. Но он не выходил на контакт. Что касается движения "Ватан", то мы в контакте с его лидером господином Оразовым, мы обмениваемся мнениями по дальнейшим действиям. Я надеюсь, что господин Атаев, новый лидер "Объединенной оппозиции", объявится и мы встретимся. Это три наиболее активные партии-движения. Я думаю, настало время откорректировать программы с учетом нынешней ситуации.

Беседовал Виталий Волков