На "Евровидении-2024" в Мальмё Германию представляет 29-летний Isaak. Перед началом конкурса в интервью немецкому телеканалу ZDF он резко дал отпор тем, кто призывал его бойкотировать "Евровидение", поскольку в нем принимает участие Израиль. "Вы в своем уме? Мы здесь просто несколько чуваков, которые собрались, чтобы делать музыку", - ответил он на звучащие в адрес конкурсантов обвинения в "пособничестве в геноциде" в секторе Газа.

Певец также выразил понимание позиции Европейского вещательного союза, исключившего Россию из "Евровидения": "В Израиле есть свобода слова, в России нет. Чтобы не поддерживать российскую пропаганду, сказали мне, мы, к сожалению, не можем дать России право принимать участие в конкурсе". В интервью DW в Мальмё Isaak рассказал о своей любви к крепким выражениям и о выступлении Германии на "Евровидении-2024".

DW: Исаак, в первоначальном тексте песни "Always on the run" ты использовал слово "shit". Тебе его пришлось заменить на безобидный звук. В резких выражениях ты дал отпор призывам бойкотировать "Евровидение". Откуда у тебя такая страсть к крепким выражениям?

Isaak: Я не знаю (смеется). Я всегда прямо выражал свои мысли. Я, в принципе, говорю то, что считаю нужным, особенно когда речь идет о какой-либо позиции. Я думаю, что это все от уличной музыки: мне пришлось стать довольно толстокожим во многих отношениях. Благодаря уличной музыке я научился многому. Научился смелости. В какой-то момент из-за частой практики смелость может войти в привычку, и ты уже даже не воспринимаешь это как смелость. Мне часто говорят о том, какой я смелый или что-то в этом роде, но я сам этого не осознаю, потому что многие вещи для меня просто само собой разумеющиеся. Я не боюсь делать какие-либо заявления.

- Ты и со своими детьми так разговариваешь?

- Да. В общем-то, я так говорю с любым, не делая каких-либо различий.

- Тебе 29 лет, но ты уже женат, у тебя двое детей. Довольно нетипичная биография для молодого немца. Или я ошибаюсь?

- Действительно, нечасто бывает, что в таком возрасте уже создаешь семью. Но у нас это как-то получилось (смеется).

- Свою карьеру ты начинал в качестве уличного музыканта. В выступлениях на улице ты ценишь исполнительскую свободу. Но это полная противоположность "Евровидению", где срежиссировано чуть ли не каждое движение бровей. Как ты чувствуешь себя на конкурсе?

- В моем случае это не срежиссировано до такой степени, что мне говорят: "У нас есть концепция, нужно действовать в соответствии с ней". У меня есть свобода выражать себя так, как я считаю нужным. Мне помогают многие эксперты в разных областях, но, в целом, никто не приходит и не говорит, что я должен делать это вот так и вот так.

Мне кажется, что сегодня люди просто поняли: для того, чтобы концепция была успешной, нужно, чтобы исполнитель был самим собой и чувствовал себя комфортно. Потому что тогда он выступает лучше всего. И до сих пор это действительно прекрасно работало. Так что, несмотря на то, что все очень хорошо срежиссировано, у меня все еще много свободы.

- Твой номер на "Евровидении" поставлен так, что создается впечатление, будто все в огне. Выходит, ты оставляешь выжженную землю, когда убегаешь от проблем, "Always on the run"?

- Нет, это не выжженная земля, а тушение пламени в последний момент, перед тем, как разгорится пожар. И это тоже как-то меня характеризует: я часто просто не замечаю и игнорирую важные вещи, и тогда проблем становится все больше, и я всегда делаю то, что срочно, а не то, что важно. За исключением тех случаев, когда речь идет о вещах, которые мне нравится делать. Тогда мне очень легко сконцентрироваться и заниматься ими. Но проблемы всегда возникают из-за неприятных вещей - мне кажется, что у всех это более-менее одинаково.

- Убегая от проблем, у тебя есть возможность подумать о себе. О чем ты тогда думаешь - о том, какое место займешь на "Евровидении"?

- Я не очень на этом зацикливаюсь. Я знаю, что буду выкладываться по полной и стараться показать максимум, на который я способен. Это моя цель. Думаю, что я смогу занять достойное место. Но даже если этого не произойдет, я смогу с этим справиться.

- Твоя мама - исландка. На ее родине "Евровидение" невероятно популярно. Рейтинги трансляции конкурса превышают 90 процентов. Тебе не обидно, что в Германии многие относятся к "Евровидению" как к чему-то недостойному уважения?

- Нет, не обидно - ведь немцы все равно не могут за меня голосовать (смеется).

- В нашем разговоре во время церемонии открытия "Евровидения" ты признался, что вопросы про политику действуют тебе на нервы, так как ты музыкант, а не политик. Значит ли это, что у музыканта не может быть своего политического мнения, своей позиции?

- В принципе, все, что вы делаете, - это политика, потому что политика - это, по сути, общение, а общаетесь вы всегда. В моем случае политика начинается с моих соседей. Я стараюсь создать максимально гармоничные отношения с людьми из ближайшего окружения. И я стараюсь не мыслить категориями, а всегда воспринимать человека как личность, а не по каким-то заранее определенным категориям. Если заниматься политикой таким образом, то в каждом жанре можно найти песню, которая вам понравится - ведь в музыке много песен.