Германия одобрила лишь два процента ходатайств о предоставлении политического убежища, поданных россиянами, которые бежали за границу, скрываясь от мобилизации. Это всего 55 решений на 2485 обращений. Такова официальная статистика МВД Германии на конец апреля 2023 года. Известно также, что рассмотрено пока 814 прошений, остальные еще в работе.

В сентябре прошлого года после объявления в России "частичной мобилизации" министр внутренних дел ФРГ Нэнси Фезер (Nancy Faeser) заявила, что Германия при определенных обстоятельствах готова принять дезертиров из российской армии. Какова ситуация сейчас и готова ли ФРГ действительно принимать российских уклонистов? На эти и другие вопросы в программе "DW Новости шоу" ответил директор российской программы немецкого Фонда имени Фридриха Эберта (Friedrich-Ebert-Stiftung), близкого к правящей СДПГ, политолог Алекс Юсупов.

DW: Дискуссия вокруг статуса беженцев или уклонистов от мобилизации в РФ ведется в Германии все эти месяцы - это правда. Процесс пошел, как вы считаете? И как вы оцениваете статистику, которую обнародовало МВД ФРГ? 

Алекс Юсупов: Это такая юридически тяжелая тема, что мне всегда приходится делать некоторые отступления в терминологию. Вы сами в одной ситуации использовали слово "дезертиры", именно о них шла речь когда выступал министр внутренних дел. А слово "уклонисты" - это совершенно другая категория людей. О них никогда в юридическом смысле речь не шла.

В политическом и общественном смысле в общественном пространстве были дебаты о том, что может существовать моральный долг - спасать тех, кто уклоняется и тем самым подрывает дееспособность российской армии. С другой стороны, были такие макиавеллистские разговоры о том, что это тоже оружие сопротивления - чем меньше людей будет у Путина, тем лучше для Украины и для Европы.

В юридическом смысле речь идет именно о дезертирах, то есть о людях, которые уже служат и, находясь в рядах Вооруженных сил РФ , принимают решение покинуть службу. Для них действительно была издана внутренняя инструкция, толкующая существующее законодательство в вопросе политического убежища в том смысле, что им (дезертирам. - Ред.) оно может предоставляться, хотя каждый отдельный случай рассматривается индивидуально.

Потому что политическое убежище - это не массовая статья, которая применятся к украинским беженцам или к политическим изгнанникам по гуманитарной визе из России, это совершенно другая сфера законодательства. Политическое убежище - это статья 16 Конституции ФРГ. Она говорит о том, что человек, которого преследуют по политическим соображениям, в Германии имеет право получить убежище. Это старая статья. И именно о ней шла речь тогда, когда мы впервые услышали об этой теме.

- А теперь давайте поговорим о тех, кто является уклонистом.

- У уклонистов ситуация такая, что они должны представить убедительный кейс, что им непосредственно в их личном качестве грозит мобилизация. Если у человека есть повестка, то это один случай. Если человек условно просто молодой мужчина с российским паспортом - это совершенно другой случай. Поэтому разбирательство вот этих 2485 кейсов немного сложное без знания дела. Не будем забывать, что решения приняты только по одной трети ходатайств. Об общей тенденции еще рано говорить.

У меня есть такое впечатление, что большая часть из тех, кто подали прошения о предоставлении политического убежища в Германии, на момент мобилизации находились в ФРГ. Особенность всей системы предоставления политического убежища в том, что для этого нужно быть в Германии. Вы не можете в немецком посольстве или в другой стране ЕС подать прошение о предоставлении убежища в ФРГ. В 1993 году право на политубежище было радикально кастрировано.

Поэтому, по сути, из России нужно телепортироваться в Германию и тогда подать на месте эти документы. Приехать просто так стало сложно. Соответственно, это, скорее всего, люди, у которых не было на руках повесток и которые либо по возрастной группе, либо по военному опыту, либо по какому-то другому совокупному комплексу причин считают, что им мобилизация угрожает. Видя тот текст, который есть в отдельных кейсах, я могу сказать что там идет такое скрупулезное - и не очень политическое - юридическое разбирательство.

Например, был известен случай человека, которому 45 лет. В узком толковании миграционных ведомств Германии считается, что этот возраст непризывной. И даже если есть отдельные кейсы в России, когда такие люди попадали под мобилизацию, они (немецкие чиновники. - Ред.) рассматривают законодательство, берут законы РФ и считают, что для этого человека нет индивидуального риска.

В общем, для этой группы лиц никаких юридических изменений в Германии нет. Та же старая индивидуальная система рассмотрения ходатайств, поэтому результаты неудовлетворительны. Я тоже считаю их плохими, тоже считаю, что должны быть изменения, но на данный момент их нет. Для дезертиров они есть, а для гораздо большего количества уклонистов - нет.

- А если говорить о настрое правительства ФРГ, оно готово что-то менять, в том числе в законодательстве? 

- Это зависит от того, кого вы подразумеваете под правительством Германии. У правящей коалиции разные мнения на этот счет. Министру юстиции легко говорить, что это необходимо делать, министру внутренних дел - тоже. Потому что они защищены тем, что называется дублинским механизмом.

Эта история про изменение (юридической трактовки. - Ред.) права на политическое убежище в 1993 году привела, по сути, к тому, что Германия отклоняет ходатайства. И среди российских уклонистов, о которых вы говорите, больше 600 прошений были отклонены не потому, что заявителям не угрожает мобилизация, а потому, что они въехали в Германию через какую-то другую страну ЕС.

И по формальным причинам Германия отвечает: "Извините, смотрите второй подпункт шестнадцатой главы Конституции ФРГ, это безопасные страны-соседи (откуда в ФРГ въехали соискатели убежища. - Ред.)". Не будем забывать, что Германия со всех сторон, кроме Швейцарии, окружена членами ЕС, она просто этих людей отдает обратно в юрисдикцию таких соседей.

Поэтому заявлять политикам что-то очень легко. Но если нет этого телепорта или возможности с парашютом прыгнуть и подать документы на политическое убежище (сразу в ФРГ. - Ред.), это пустые слова. Здесь не идет речь о российских уклонистах как таковых, это в целом парадокс немецкой политики. С одной стороны, гуманитарное лицо. С другой - если только вы к нам попадете легальным путем.

- Если говорить не о правительстве, а о людях, об обществе, как они реагируют на беженцев-россиян?

- Разные истории сплетены в один такой сложный канат. Гуманитарные визы, которые как раз гораздо проще было ввести правительству, потому что для этого не нужно было менять конституцию, Дублинский договор, они существуют. И казалось, что это большой гуманитарный жест, который правительство делает тем россиянам, которые из-за рубежа могли бы подавать документы - это другой параграф, это другой закон. И они могли бы получать на ограниченное количество лет тоже убежище. Хотя и не политическое, а другого юридического толка.

Количество этих людей тоже очень маленькое, их не сильно больше тысячи по прошествии года с небольшим. Поэтому, с одной стороны, правительство поставило галочку - именно потому, что в немецком обществе есть большая симпатия к идее помогать россиянам, которые не в равной доле, но тоже являются жертвами политического режима в России. Но вопрос об инструментах сложный. Учитывая ту большую нагрузку на социальные структуру, на бюджет, на муниципалитеты, которую представляют украинские беженцы от войны, этот вопрос не возвращается на повестку, пока главная задача - как справиться с бременем принятия и обеспечения, сопровождения, интеграции миллионов украинцев.

Поэтому, с одной стороны, эти симпатии есть. И сама идея многим кажется абсолютно необходимой. Это как раз то, для чего не нужно собирать большинство в бундестаге, в отличие от поставок (Украине. - Ред.) танков или истребителей. Но когда речь зайдет о конкретной политике, у вас есть несколько проблем. Первое - речь идет о конкретной сфере деятельности. Второе - механизм гумвизы уже был введен. И третье - для настоящего серьезного масштабного решения нужно менять конституцию или придумывать что-то революционное.

Потому что такая же ситуация, как с уклонистами из России, существует у людей, которых заставляют идти на военную службу в Эфиопии, бегущих из Ирана, Мьянмы, Пакистана и многих других стран. В этом смысле россияне-уклонисты попали в довольно нечеловечный мир, в котором уже многие годы живут люди, надеющиеся на помощь Германии и сталкивающиеся с рестриктивным миграционным законодательством. Здесь ничего не поменялось. Я не вижу политического большинства, чтобы ради российских уклонистов менять всю систему. А симпатия, что нужно это делать, была реализована через программу гуманитарных виз, которая не работает так, как многие думали, что она заработает. 

Смотрите также: