В вузах Таджикистана с нового учебного года введена типовая форма для студентов. Министерство образования республики утвердило несколько вариантов одежды – она должна быть неброской и скромной. Не приветствуется также посещение вуза в хиджабе или сатре – головном уборе мусульманок. Ограничения не коснутся девушек, носящих национальную одежду: платья свободного покроя и традиционные шаровары – эзоры. На занятия также разрешено приходить в обычных косынках, которыми повязывают волосы таджикские женщины. Причём, национальную одежду таджичек отличает пестрота и яркость красок.

Запретить таджикской женщине носить яркое национальное платье – всё равно, что лишить её одного из самых больших удовольствий и ограничить её право на самовыражение. Эту особенность, похоже, учли и в министерстве образования Таджикистана, когда разрабатывали типовые виды одежды для студентов. Согласно утвержденному положению, всему национальному – самый что ни на есть «зелёный свет». И, несмотря на стандартный покрой таджикского женского платья, у местных модниц всегда есть широкое поле для фантазии, благодаря огромному выбору тканей, а также мастерству и изобретательности портних. Самой модной тканью в нынешнем сезоне является панбархат с нашитым на него бисером светлых, солнечных тонов. Мода на цвета меняется каждый год, рассказывает Шамигуль, продавщица тканей на столичном рынке «Ганчина»:

- Сейчас модны, в основном, бархат и бисер. Каждый год выходят новинки панбархата. В прошлом и позапрошлом годах продавали только чёрный панбархат, а в этом году тёмные расцветки вообще не берут. Сейчас в моде светлые и яркие тона – белый, оранжевый, ярко-зелёный, лимонный цвета.

Рынки тканей в Таджикистане являются своеобразным зеркалом популярности телевизионных сериалов, отдельных актёров и даже политиков. Все без исключения названия «мыльных опер», демонстрируемых таджикскими и российскими телеканалами, нашли своё отражение в названиях материалов для женских платьев. На тряпичном рынке вам с удовольствием покажут «Дикую розу», «Бригаду» или «Тайгу». Названия выдумывают сами продавцы. Имеющий такое «громкое» имя материал легче запоминается таджикским женщинам, многие из которых – домохозяйки. Вот и приходится продавцам проявлять чудеса изобретательности, говорит Мунаввара, которая уже не первый год реализует ткани на оптовом рынке «Корвон» в Душанбе:

- Если мы не присвоим материалу имя, откуда люди будут знать, какие ткани у нас есть в продаже? Поэтому мы сами даём названия, чтобы у нас хорошая торговля была. Какое кино идёт, такое название и даём. Если моду не сделаем – торговли не будет. Вот сейчас идёт индийский сериал «Парено» - и ткань у меня также называется. Вот есть материал «Жади», «Черный принц», «Танген» - сейчас у нас по телевизору идёт этот китайский сериал.

Ещё совсем недавно в моде у местных красавиц были «Безруков» и «Путин». В нынешнем же году ткань, названная именем российского президента, уже непопулярна, поскольку, как выяснилось, содержит синтетические материалы, а современные таджички всё больше предпочитают носить натуральную одежду. Полотна в Таджикистан привозят, в основном, из Китая, Арабских Эмиратов, Турции, а также соседних Узбекистана и Киргизии. Перед каждым поставщиком-продавцом стоит нелёгкая задача: самостоятельно определить рейтинг популярности того или иного фильма или артиста. Тех, кто в этом деле преуспеет, ждёт удача: выдуманный ими новый «брэнд» быстро станет известным и принесёт высокие продажи. Главное – обогнать конкурентов, ведь каждый месяц рынки Таджикистана пополняются сотнями новых расцветок панбархатов, шифонов, поплинов и других тканей:

- Раньше я продавала по 10-20 отрезов в день. А сейчас этого нет. С утра до обеда я только один отрез продала. Раньше в Дубай, в Бишкек мало народу ездило, а теперь почти все. Продавцов очень много, много конкурентов, поэтому торговли нет.

Тем не менее, на каждый отрез ткани находится свой покупатель. Местные модницы готовы ещё, и ещё раз раскошеливаться на очередной новый «брэнд». И это несмотря на то, что цена за метр такого «супермодного» полотна может доходить до 40-ка долларов.

Нигора Бухари-заде, Душанбе