В июльском мониторинге наблюдения за политически мотивированным преследованием в Беларуси правозащитный центр "Весна" зафиксировал рост числа уголовных дел за донаты. Правозащитникам известно об 11 обвинительных приговорах, вынесенных только в июле 2023 года, всего же - о 26 приговорах по подобным делам.

Четыре взноса и явка с повинной

Ученого-физика Юрия Адамова, например, осудили на три года колонии за донаты в 1,5 тыс. долларов. По информации правозащитников, он сделал 24 пожертвования фондам солидарности BYSOL и ByHelp. Айтишник Руслан Завадич получил такой же срок за три доната на общую сумму в 75 долларов. В августе 2020 года он два раза перевел деньги фонду By Help, а в 2021-м сделал пожертвование оппозиционному политику Валерию Цепкало.

Адвокат Антон Гашинский рассказал DW о недавнем задержании врача, которая работала в госучреждении в Минске. Про его словам, сотрудники КГБ пришли к медику прямо на работу, задержали ее, и во время беседы со следователями женщина призналась в совершении четырех взносов, а также написала явку с повинной.

Ей предъявили обвинение по ст. 361-2 УК РБ о финансировании экстремистской деятельности. Причем, так как обвиняемая призналась в совершении не одного пожертвования, а четырех, к ней применили вторую часть данной статьи УК - за "деяния, совершенные повторно". И если по первой части суд еще может в качестве наказания приговорить к "химии" (ограничению свободы. - Ред.), то по второй подсудимым грозит от 5 до 8 лет колонии.

С чем связана волна уголовных дел за пожертвования?

"Одним из тригеров белорусских протестов была всеобщая солидарность во время ковида, - поясняет правозащитница из центра "Весна" Наталья Сацункевич. - Солидарность власти считают для себя небезопасной. Сложно сказать, является ли это целенаправленной политикой, есть ли разработанный план, но есть тенденция увеличения количества подобных репрессий, приговоров по таким делам и ужесточения приговоров". Белорусов сегодня нередко судят за донаты, сделанные в 2020-2021 годах, когда фонды, помогающие жертвам насилия или собиравшие деньги на оплату адвокатов, еще не были признаны в стране экстремистскими.

"Мы не можем считать эти суды справедливыми и независимыми, нет презумпции невиновности, ограничено право на защиту, - подчеркивает Наталья Сацункевич. - Когда судят за донаты организациям, которые не были в том время экстремистскими, это не соответствует нормам права. Это также нарушает свободу ассоциаций, которая предполагает, что у человека есть право объединяться с другими людьми для защиты своих интересов".

Объединяться, по ее словам, люди могут через разные формы - донаты, финансовую поддержку организаций, участие в их деятельности: "Если белорусские власти используют такие понятия, как экстремизм и терроризм, чтобы вытолкнуть людей, организации за границы легальной деятельности, то это, конечно, репрессии. Нельзя называть терроризмом и экстремизмом все, что тебе не нравится".

От чего зависит обвинение?

По данным правозащитников, при допросах задержанным за пожертвования показывали банковские выписки c переводами через Facebook. Донатившие - это десятки тысяч человек, отмечает основатель фонда BYSOL Андрей Стрижак: "Мы не можем определить точное количество людей, потому что у донатов, которые шли через Facebook, не было сегментации по странам. Конечно, какая-то часть людей находилась в Беларуси".

Обвинение по таким делам, считает Стрижак, зависит не от размера суммы доната: "Я бы скорее провел связь с тем, на что жертвовал человек. Если организация признана "террористической", то, как правило, санкции намного более жесткие. Если речь идет о донатах организациям, которые сегодняшние власти в Минске считают экстремистами, - BYSOL, By_Help, то здесь ситуация чуть мягче". 

Белорусские СМИ сообщали о том, что некоторым сотрудникам IT-компаний, банковским работникам донаты "прощали". Вернее, давали возможность откупиться от обвинений по уголовной статье  - пожертвовать в несколько раз больше какой-нибудь организации в Беларуси. "Как правило, сумма была произвольной, то есть это не законом определяется, а конктретным следователем - в 10 раз вам большую сумму выставят или 100, - объясняет Стрижак. - Была история, когда парень 400 евро задонатил, с него потребовали 20 тысяч. Конечно же, он сразу собрал котомочку и уехал из страны".

Стрижак предупреждает, что, соглашаясь "возместить" донат, человек, по сути, пишет на себя донос, признает то, что этот взнос был: "Человек дает силовикам материал, что совершил, по их мнению, преступление. Сегодня они это дело закроют, а завтра эти материалы могут быть использованы по новой".

Адвокат Антон Гашинский приводит в пример дело из своей практики: силовые органы предложили минчанке "компенсировать" донат в десятикратном размере. Она согласилась. "А потом ее вызвали и сказали, что она не до конца раскаялась: надо, чтобы в стократном размере компенсировала, - продолжает адвокат. - И девушка вынуждена была уехать из страны. Понятно, что в такой ситуации в покое не оставят".

Гашинский объясняет юридические нюансы подобных сделок: в таких случаях выносится не постановление об освобождении от уголовной ответственности, а постановление об отказе в возбуждении дела, которое при желании могут отменить, например, начальники следователя или прокуратура.

Как тем, кто делал пожертвования, защитить себя?

Антон Гашинский подчеркивает, что при защите подозреваемый может отрицать объективную и субъективную стороны преступления. Объективную - если человек утверждает, что это не он донатил, перевода не помнит, к телефону с Facebook имел доступ кто-нибудь еще. 

Отрицать можно и наличие субъективной стороны преступления - отсутствие умысла и, соответственно, вины (жертвовал на определенные цели, не связанные с "экстремизмом"). Деньги могли идти на поддержку брошенных животных, борьбу с ковидом - это в Беларуси пока не запрещено. Основная же рекомендация людям, которые донатили и попали в поле зрения силовиков, - "серьезно подумать о том, чтобы покинуть страну", убежден Андрей Стрижак

"Общая тенденция такова - спокойной жизни все равно не будет у тех, кто попал под пристальное внимание силовиков. Практика показывает, что в таких авторитарных и диктаторских режимах, как белорусский, все люди, которые так или иначе были замечены в протестных историях, являются "кормовой базой" для силовиков, - уточняет Стрижак. - Я понимаю, что не все могут уехать. Но у каждого, кто находится в такой потенциально опасной ситуации, должны быть как минимум контакты правозащитников, фондов, чтобы быстро среагировать, если получите "яркие звоночки". По крайней мере можно проконсультироваться и спросить, чем это чревато".

Смотрите также: