Одна из самых известных белорусских групп "J:МОРС" отметила 25-летие концертом в Варшаве и туром по ЕС. Звучит хорошо - если не учитывать, что в Беларусь музыкантам путь закрыт, хотя несколько лет назад группа собирала огромные залы, играла с главным симфоническим оркестром, звучала по радио.

О переезде, изменении жизни, потере аудитории и надеждах DW поговорила с лидером группы Владимиром Пугачем. 

"Из Беларуси приезжают к нам на концерты"

Deutsche Welle: 25 лет назад вряд ли вы думали, что будете праздновать юбилей группы в Варшаве. 

Владимир Пугач: 25 лет назад я едва ли подозревал, что у меня будет группа, и работал по специальности - юристом. А про Варшаву не поверил бы еще пять лет назад. 

- Вы в эмиграции с 2022 года?

- Я не в эмиграции. Я это называю "трудовая релокация" - формулировка не так бьет по голове. Да, с 16 апреля 2022 года. 

- Поначалу многие говорят - я буду первый у границы с чемоданом. Со временем это меняется. Как у вас? 

- Я по-прежнему хочу в Беларусь и буду с чемоданом в числе первых. Я скучаю по родным людям, местам. Большая часть нашей аудитории в Беларуси, играть концерты хочется там. Хотя после первого тура по Беларуси будет снова тур по Европе и США. 

- Поклонники из Беларуси пишут, поздравляют?

- Конечно. Более того, приезжают на концерты и к нам, и к другим артистам. Они боятся фотографироваться, но приезжают, это приятно и важно, мы не хотим терять связь со слушателями в Беларуси. Это наша почва... Наша большая земля.

- Какой концерт из последних запомнился? 

- Многие. Год назад играли в Гааге, я, например, не знал, что там в городе во внутренних двориках домов люди держат кур! Запомнился концерт в Лос-Анджелесе, в клубе Whisky a Go Go, где начинала группа The Doors, мы играли на той же сцене. Или вот ехали из Франкфурта в Дюссельдорф и вдруг по дороге заехали в Cаарбрюкен - 15 зрителей, и мы для них играем. Мне такие вещи нравятся. 

"Думал вернусь, но начали задерживать музыкантов"

- Как вы уехали?

- После февраля 2022 года я понял, что не смогу работать ни в Беларуси, ни в России, ни в Украине... В одной руке гитара, в другой чемодан - приехал в Варшаву. Остановился у друзей, позвонил Лявону Вольскому, говорю, где бы концерт сыграть? Он помог, на первый акустический концерт в Варшаве пришла куча народу - и я понял, что все будет хорошо. А где-то через год и ребята приехали, группа. Не все, но достаточно, чтобы гастролировать. 

- Когда уезжали, не думали делать концерты?

- Думал, что через месяц-два вернусь. Но начали задерживать музыкантов, многих я знаю - Мерием Герасименко, Tor Band, потом Nizkiz... Я понял, что вовремя уехал, я делал все то же, что они. 

- Верили ли вы, что получится, зарабатывать музыкой? 

- Очевидно, что это в 10 раз сложнее, чем в Беларуси, аудитория сократилась в 10 раз. Меньше концертов, меньше заработка, занимаешься и другими проектами. Не люблю жаловаться, тяжело всем. Трудовая релокация - непростая вещь! 

- Другие проекты - это аудиокниги? 

- Да, мы учредили издательство аудиокниг Litaralna, начали с книг 19 века, все имеют отношение к Беларуси - "Шляхціц Завальня", "Мужыцкая праўда", "Адвечным шляхам"... Все они доступны бесплатно. Записывали их, в том числе, Саша Помидоров, Глеб Семенов, Лявон Вольский, Руся, Олег Гарбуз, Никита Мелкозеров. 

- В вашей трудовой релокации вы стали еще и актером.

- Случайно! Мне позвонил Олег Гарбуз, предложил написать песни к спектаклю по книге "Зекамерон" Максима Знака, а потом и сыграть. Они меня учили меня играть - купаловцы, главный театр страны! Мы играем втроем с Олегом и Сергеем Чубом. Актерство - это фантастика, безумно меня захватило. 

"Жду в Беларуси взрыв протестного андеграунда"

- В Беларуси иногда злятся на тех, кто в эмиграции, мол, вы краски сгущаете, не все тут так плохо, мы тут живем! Что думаете?  

- Они правы, живут. Но когда за чтение новостей могут посадить, многие перестают их читать. И через полгода ты в информационном пузыре, в котором прекрасное минское утро, а что вчера пять человек посадили, ты не знаешь. 

Но и мы живем в пузыре, сгущаем краски, не 100% людей находятся под репрессиями. То большинство, которое в 2020-м так перепугало власть, остывает, возвращается в параллельное с властью существование. 

Правда и там, и тут. Самое важное - не ругаться из-за этого. Нет ничего глупее, чем обвинять тех, кто остался, в том, что остались, а уехавших - в том, что уехали. 

Дай бог тем, кто там, выдержки и спокойствия, особенно тем, у кого дети ходят в школу с адской пропагандой. В Беларуси небезопасно, и людей, которые нашли какое-то неустойчивое равновесие, надо в нем оставить, не дергать. 

- Что вы думаете про музыку в Беларуси сейчас?

- Мне кажется, сейчас должен быть расцвет протестного андеграунда. Мы об этом не знаем, но уверен, растет поколение талантливых музыкантов со свободной душой, с иным видением мира, которые вынуждены играть подпольно. Я жду. Это должно появиться.  

"Cнится, что я в Минске и у меня паника"

- Музыка, литература, театр. Конечно, остались творцы и в Беларуси, но из тех, чьи имена были на слуху, очень многие в эмиграции. Как вы это оцениваете? 

- Белорусская культура, которой стоило бы гордиться, практически вымыта из страны, а в Беларуси либо суррогат, либо замещение русской культурой. Может, пафосно прозвучит, но на тех, кто что-то значил для белорусской культуры и выехал, - ответственность ее сохранить и развивать. Не потому, что мы лучше! А потому, что в Беларуси за ними придут. Мы должны вне страны создавать культурный фон. Как облачное хранилище. 

- Вы назвали Беларусь "дважды оккупированной" страной, почему? 

- Очевидно же. Незаконный захват власти в августе 2020 года - раз, и практически полный контроль военный со стороны России в 2022 году - два. 

- Что вас во всей этой ситуации поддерживает? 

- Надо делать то, во что веришь, и не стоять на месте, иначе можно сдохнуть. Есть люди, которые дороги... Я родителей не видел три года. Люди моего поколения уже сталкивались с тем, что родители уходят, а ты не можешь их даже проводить. Это самое тяжелое. Но надо верить. Вариантов других нет.

Мне, например, - и не только мне - снятся сны, что я в Минске, и у меня начинается паника, начинаешь прятаться, пробираться к вокзалу. Вчера снился очередной. 

- Удивительно, и мне, и друзьям в эмиграции тоже снится такой сон. 

- Нам можно одного психиатра на всех.

"Не могу решиться перевести песни на польский"

- Как у вас польским языком? С интеграцией? 

- Между А2 и В1. Я между двумя векторами - максимально интегрироваться и сохранить белорусскую идентичность. Вот мне предлагают перевести песни на польский язык, адаптировать для рынка, а я не могу решить, как к этому отношусь. С одной стороны, это какое-то приспособленчество, с другой - рациональный коммерческий шаг. Шатает нас между интеграцией и сохранением себя. 

- Ваша дочь тоже в Варшаве?  

- Да, это безумно важно. Они вот поженились летом в Грузии, приехали со свидетельством о браке на грузинском языке. Чудесный мир! Живут в Польше, но думают, куда бы еще поехать. Внутренняя и внешняя свобода - тоже плюсы, которые мы получили.  

- Есть ли у вас мысль, что вы можете не вернуться? 

- Я допускаю... Но у меня нет ощущения, что я заперт. Если мы не сможем попасть на родину, это очень больно. Но открыт мир, можно ездить по всей остальной планете. Хотя я бы предпочел, конечно, играть концерты на родине. Мне почти 48 лет, из них 25 лет я играю в группе, и большую часть жизни - в Беларуси. Я хотел бы еще продолжить этот процесс на родине.