Вечером в четверг, 18 сентября, старинная церковь Иммануэлькирхе (Immanuelkirche) в Берлине с трудом вместила всех желающих услышать российского писателя Владимира Сорокина, который сейчас живет в немецкой столице. Публика ожидала встречи с автором, чьи тексты уже много лет вызывают ожесточенные дискуссии и удивительным образом совпадают с поворотами истории. Поводом стала его новая книга "Сказка", вышедшая в издательстве Freedom Letters.

Почему Владимир Сорокин написал сказку

"Я стараюсь не повторяться жанрово, - сказал Сорокин. - "Метель" - это безнадежная русская зимняя повесть, "День опричника" - скорее сатира, "Роман" - роман о великой любви, которая не поместилась в двух возлюбленных. А сказку я давно хотел написать. Жанр - мощный, архаичный, уходящий корнями в землю и в историю. Видимо, потому что мы живем в сказочное время. В нем много зловещего, гротескового и абсолютно фантастического".

Писатель подчеркнул: хотя современные политики и выглядят как сказочные персонажи, "книга не о них". "Я родился в сказочном государстве. Помню, мне было лет 7, и я услышал разговор на кухне бабушки с соседкой. Соседка рассказывала, что Никита Сергеевич (Хрущев. - Ред.) пообещал, что коммунизм наступит в 1982 году, на что моя бабушка сказала с непередаваемой интонацией: "Да что уж…". И я понял - не наступит. Мы жили в мифологии, в двоемыслии, по телевизору показывали фильмы, где общество было идеально, а реальность была абсолютно иной. Люди попроще, они заливали это водкой и погружались в неказистую жизнь свою, а у интеллигенции ехала крыша".

Писатель рассказал о том, как на него повлиял распад "сказочного государства". После развала СССР он не мог писать, когда он снова взялся за перо, то понял, что его стиль изменился.

"Я могу сказать честно, что до 1991 года я все-таки описывал реальность - в "Марине", "Норме". Это была советская действительность. После романа "Сердца четырех" семь лет я не писал романов. А потом уже, начиная с "Голубого сала", я описывал все-таки несуществующую реальность. Ну, можно назвать ее сказочной".

Что заставляет писателя писать

На встрече в Берлине Сорокин рассказал, что каждая его книга начинается с внезапного импульса: "Я жил в Берлине, сидел утром с чаем у огромного окна. За окном ель и сосна. И вдруг белка совершила фантастический прыжок с сосны на ель. Через полчаса я начал писать "Голубое сало".

Так же неожиданно родился "День опричника". "У нас был пес, левретка. Совершенно эфемерное существо. Я решил подшутить над ним и купил на рынке огромную кость с мясом. Мне было интересно, что он будет делать с этой гигантской костью. Я бросил ее на снег и оцепенело наблюдал, как пес выскочил и совершил вокруг этой кости, этого кровавого чудовища, фантастический, изящный и зловещий танец. И я что-то ощутил, почувствовал дух опричнины. Через день я сел за роман".

С какого же импульса началась "Сказка", Сорокин рассказать пока не смог. Скорее всего, сказал писатель, он поймет это позже, когда пройдет время и на книгу можно будет посмотреть со стороны.

"Есть вещи, которые невозможно объяснить, - добавил он. - Каждая книга, она должна все-таки быть зачатой и родиться потом. Если не было акта между жанром и автором, ничего не будет".

Описывая процесс творчества, Сорокин сравнил его с водной стихией или музыкой: "Любая книга - это некий поток, который начинает течь, и ты уже не должен ему мешать. Надо просто стараться, чтобы он не засох и не заболотился. Даниил Хармс как-то сказал, что в литературе важна чистота внутреннего строя. Я это чувствую на уровне некой партитуры. Есть фальшивые ноты - их не надо брать. Есть неинтересные куски - надо их избегать".

Новые герои Сорокина: Иван и классики русской литературы

"Сказка" - это постапокалиптическая повесть. Главный герой, подросток Иван, живет в мире после ядерной катастрофы, где города разрушены, а люди обитают в полуразвалившихся поселениях. От жестоких и разрушительных войн остались только бесконечные солдатские кладбища, кресты с которых помогают топить жилища и не умереть от холода. На свалке - это единственный ресурс выживания людей - Иван находит волшебный предмет и попадает в скрытую от человеческих глаз пещеру, где встречает фантастическое трехголовое существо, каждая голова которого - это классики Толстой, Достоевский и Чехов. Они помогают Ивану пройти испытания, чтобы исполнилось его самое заветное желание - возвращение в доядерный мир к своей семье.

Писатель объяснил, почему взял в качестве наставников героя именно этих авторов. "Это наши главные сказочники и мировые бренды. Они часть мировой культуры, на них можно опереться, они стоят за спиной каждого пишущего на русском", - сказал Сорокин в Берлине.

Сорокин считает, что гениальность автора определяется его присутствием в мировой культуре. "Если говорить серьезно, для меня качество литератора - это его конвертация. Есть ли его книги в европейских, американских, китайских магазинах? Есть переводы? Если нет, значит, это региональный случай. Этих троих знает весь мир. Мир театра не может обойтись без Чехова. Может поэтому у меня в книге "Вишневый сад" ставят на Марсе. Они наиболее переводимы на все языки мира. С Пушкиным сложнее, конечно. Это все-таки поэзия. Я вообще не понимаю, как можно переводить стихотворения. Потому что это как переводить музыку. То есть - абсурд".

Великое слово "ничего"

Много обсуждений вызвал неоднозначный финал сказки. В нем герой получает желаемое, но его мечта исполняется в очень странной форме. Немецкий переводчик Андреас Третнер (Andreas Tretner) перевел это как "Nichst ist unmöglich" ("Нет ничего невозможного". - Ред.)".

"Для меня этот финал счастливый. Но его можно интерпретировать по-разному. Как в "Дне опричника", когда главный герой приходит к прорицательнице и спрашивает ее: "А что будет с Россией?". И она отвечает: "Будет ничего". И он понимает, что это, двусмысленно и можно это интерпретировать двояко. Великое слово - "ничего". "Как живешь? - Ничего". Как хочешь так и понимай", - говорит писатель.

Новый роман о Берлине

В "Сказке" Сорокин обратился к своему излюбленному методу, написав три части романа в стиле каждого из писателей - Толстого, Достоевского, Чехова. Он называет этот прием "клонированием".

"Клонирование - это не пародия. Это нечто другое. Это когда ты полностью отождествляешься с этим автором, становишься им, начинаешь думать как он, и даже стараешься жить как он, собственно. Это особый процесс. Возможно, я бы назвал это шизофренией", - сказал Владимир Сорокин. 

На вопрос о будущих планах писатель ответил: "Я не знаю, что буду писать, и главное, когда. Это всегда случается, как любовная вспышка. Есть писатели, которые всю жизнь пишут как бы "одну книгу". У них есть собственный стиль, по нему их определяют. Но я стараюсь каждый раз писать как новый автор. То есть я вылезаю из собственной кожи. И этот процесс может затянуться на годы. Сейчас я думаю над романом о Берлине. Но текст должен отлежаться в чулане, как рождественский гусь: пока не оборвется шея - жарить нельзя".

"Я - не пророк"

Сорокина нередко наделяют провидческим даром из-за поразительных совпадений между его антиутопиями и тем, во что обернулась российская действительность 2010-2020-х. Прежде всего это касается романа "День опричника", который вышел в 2006 году: в книге Россия вновь отгорожена стеной от Запада, идеологию питают православно-националистические клише, государство строит цифровой занавес и демонстративно разворачивается к Китаю.

Отвечая на вопросы зала о "пророчествах", Сорокин сказал, прижимая руки к груди: "В этом храме я признаюсь честно - я не пророк. В литературе осознанное пророчество недействительно. Если что-то совпадает с реальностью - это интуиция. Я не вижу вещих снов. Есть литература, и в ней есть некая магия. Это не только буквы на бумаге, там что-то есть еще. Как есть во вселенной темная материя. Что это такое никто не знает, но ее гравитацию ощущают все планеты. Так же и литература. Она влияет на нас, но не впрямую, а именно своей скрытой гравитацией. И она нам помогает выживать. Помогает нам не забыть, кто мы, откуда и куда идем".

Новые звезды взойдут после войны

Под конец встречи в Берлине писателю задали вопросы о современных технологиях и о будущем литературы. Сорокин признался, что обращался к искусственному интеллекту всего однажды, когда писал эту книгу. Он спросил у ИИ, сколько секунд падает человек на Марсе на дно семикилометрового каньона. ИИ выдал точный расчет.

Говоря о новых именах в литературе, Сорокин заметил: "Я жду появления новых звезд - и русскоязычных, и зарубежных. Сейчас время затишья перед их восходом. Пока я перечитываю классику". Он подчеркнул, что в эпохи смут и войн великие романы не рождаются: "Они обычно пишутся, когда всё заканчивается, как "Война и мир". Поэтому нам остается ждать".