Возвращение домой после года отсутствия всегда щемящее. Возвращение в дом, оказавшийся посреди войны, волнует еще сильнее. Вот уже десятый день как Вооруженные силы Украины зашли в Херсон, а российская армия отступила на другой берег Днепра, десятый день херсонцы обнимаются с украинскими военными, берут автографы, стоят в очередях за водой и гуманитарной помощью, учатся прятаться от артиллерийских обстрелов и делятся собственными историями оккупации едва ли не с каждым встречным.

Странно возвращаться в родной Херсон через блокпосты

Но Херсон до сих пор остается закрытым. Военные и правоохранители объясняют: в городе продолжаются стабилизационные мероприятия. Журналистов, волонтеров, гуманитарные организации в Херсон завозят централизованно, в сопровождении военных, выпускают так же.

С каждым днем ​​Николаевское шоссе, соединяющее соседние областные центры, становится все более оживленным: по нему снуют кортежи чиновников, караваны грузовиков с продуктами, топливом, генераторами, гуманитарной помощью. Шоссе разбито во время боев в нескольких местах, объезды по грунтовым дорогам раскисают из-за ноябрьских дождей. "Дорогие мои, куда же вы едете, там большая грязь!", - говорит нам старушка в Киселевке, показывая рукой в ​​сторону, где уже застрял грузовик "Новой почты".

У стелы на въезде в Херсон, кажется, никогда не бывает пусто: все эти кортежи, конвои и караваны останавливаются под надписью "Херсон", чтобы сфотографироваться на память об освобождении города.

С другой стороны - знаменитый Антоновский мост, через который в конце февраля в Херсон зашла российская армия и который, отступая, взорвала. "Я верю в победу, я сердцем Zа Русь. Россия, Украина и Беларусь", - говорит граффити на опоре моста. "Русні п***а", - утверждает более свежее неподалеку.

Стоит лишь на несколько минут остановиться на открытой местности, как с противоположной стороны Днепра начинается обстрел - россияне стреляют с позиций, которые обустроили на берегу вокруг Олешек. Украинские военные из ближайшего блокпоста сначала прячут нас под мостом, а потом советуют убираться отсюда как можно скорее.

Между этими двумя блокпостами - весь спектр эмоций деоккупированного Херсона. От эйфории из-за освобождения до страха перед новым этапом войны, теперь уже на передовой украинской обороны.

Странно носить в родном Херсоне бронежилет

Но Херсон сейчас не прифронтовой, а именно фронтовой город, подчеркивают военные. Местные, похоже, еще не до конца это понимают: в городе не звучат сигналы воздушной тревоги, не функционируют бомбоубежища. Конечно, последние месяцы ВСУ наносили удары по Херсону - впрочем, это были точечные удары по общежитиям, гостиницам, административным зданиям, где базировались российские военные.

Теперь армия РФ уже десятый день обстреливает с левого берега Днепра город,  который меньше месяца назад Россия официально объявила своей территорией. Взрывы от артиллерийских снарядов и РСЗО раздаются в городе все чаще: прилеты по гражданской инфраструктуре, зданиям силовиков, жилым домам. Появляются первые раненые и погибшие среди гражданских.

Под звуки взрывов на улице Перекопской двое парней-коммунальщиков настойчиво сдирают пропагандистский билборд, заверявший местных, что Херсон с Россией навсегда. "Нет, конечно, вешали их не мы - какие-то рекламщики или россияне. Мы продолжали работать, убирали город, убираем его и сейчас. Еще неделю такое сдирать, не меньше", - говорит Анатолий.

Куски билборда аккуратно складывает директор Национального музея истории Украины во Второй мировой войне Юрий Савчук. Он приехал в Херсон в первые же дни после освобождения - документировать войну современную. "Записал почти 50 интервью с местными об оккупации", - немного хвастается историк.

Желающих поговорить с приезжими действительно хватает. Почти у каждого - своя личная история сопротивления. Кто-то пытался доказать российским "освободителям", что их сюда никто не звал, кто-то "послал" избирательную комиссию на "референдуме", а кто-то докладывал о движении российской техники или сдавал расположение казарм; одни отделались испугом, у других все закончилось неделями под арестом .

Сергей Анатольевич, врач на пенсии, остановившийся посмотреть на демонтаж билборда, вызывается показать нам "пыточный цех" - одну из тюрем, где российская администрация держала недовольных режимом. У помещения бывшего изолятора, которые все местные помнят еще как советский вытрезвитель, дежурят полицейские - внутри следователи документируют следы пыток. "Утром оттуда раздавался гимн России - заключенных заставляли петь. А по вечерам - такие крики, что страшно и думать, что там творилось", - вспоминает работница соседнего магазина.

"ВСУ Слава Украіне", - написал кто-то на серых дверях тюрьмы уже после освобождения.

Странно видеть в родном Херсоне таблички "мины"

Но отступая, российские военные оставили взрывчатку во множестве административных построек. Саперы разминируют офисы пограничников, СБУ, областной администрации, даже областной библиотеки - здесь размещалось управление ФСБ. Одно из зданий областного управления полиции разминировать не выходит, и саперы решают просто его взорвать.

Объекты критической инфраструктуры российская армия перед отступлением взорвала сама - в городе вот уже более 10 дней нет электричества, не работает водопровод. В Херсоне еще до войны было немало частных скважин, к тем из них, где есть еще и электрогенератор, сходятся соседи с ведрами и бутылями.

Связь появляетесь поэтапно - в первые же дни в город привезли терминалы Starlink, возле нескольких публичных точек доступа собирается толпа. "Одновременно может подключиться только 64 человека", - предупреждает объявление в херсонском Парке Славы. Но украинские мобильные операторы каждый день подключают все новые и новые базовые станции, и вот уже в центре хоть с перебоями, но работает мобильный интернет. Когда же по домам появится стабильное электроснабжение, никто прогнозировать не может.

От взрыва упала и местная телебашня - ее россияне захватили одной из первых, чтобы прекратить украинское вещание на оккупированных территориях, последней и взорвали. Телебашню ныне охраняет Владимир, пожилой мужчина в пиксельной куртке. Он постоянно жалуется на грыжу, но идти в больницу отказывается наотрез.

"На кого же я это брошу, здесь оборудование дорогостоящее, металлы драгоценные, еще растянут", - объясняет он. Владимир рассказывает, как перед войной записался в тероборону пригородного поселка Зеленовка, а после отступления украинских сил еще долго передавал сведения о движении российской техники к аэродрому знаменитой Чернобаевки.

"Сидел на кладбище у крайней могилы с грустным лицом - будто по жене тоскую. А сам все запоминал, потом слал разведчикам: в магазин завезли два вентилятора и пять банок тушенки. Это по нашему означало: два вертолета и пять БТР", - вспоминает мужчина.

Странно видеть в родном Херсоне очереди за всем

Но в Херсоне до сих пор проблемы с поставками самого необходимого. Местные проводят время в очередях за водой, интернетом, украинскими сим-картами. В первые дни после освобождения толпа на центральной площади Свободы праздновала освобождение и обнималась с военными. Сейчас ежедневные концерты продолжаются, но большинство людей ждут в очередях за бесплатными средствами гигиены, продуктовыми наборами, теплой одеждой, базовыми лекарствами. В магазинах все еще можно найти остатки российских продуктов, напитков или сигарет - но продавцы объясняют, что поставок не было едва ли не с октября.

Некоторые из них всерьез боятся наказания за коллаборационизм из-за сотрудничества с российской администрацией и торговли российскими товарами. На тех коллаборантов, кто не покинули Херсон вместе с российской армией, действительно охотятся в городе и области - полиция, СБУ и военные.

Есть разные случаи, рассказывает мой еще студенческий товарищ из херсонского пригорода, а ныне офицер. "Кто-то работал в больницах или коммунальных службах, получал зарплату в рублях, чтобы как-то выжить - это одно дело, вряд ли они в чем-то виноваты. Есть те, кто насаживал здесь "русский мир" - эти уже виноваты и должны отвечать по закону. А есть те, кто сдавал своих соседей-патриотов, подпольщиков или бывших военных - им жизни в городе больше не будет", - рассуждает он.

Смотрите также: