Шесть дней он шел по лесу - под постоянным огнем, почти без еды, воды и без сна. В окружавшем хаосе, спасая свою жизнь после артиллерийских ударов, на второй день он потерял из виду отца и брата. Но шел все дальше и дальше, несмотря на боль стертых ног. Прячась в мелких зарослях, он видел, как солдаты стреляли в убегающих людей, словно охотились на животных.

На просеках, в полях и на хорошо просматриваемых перекрестках он полз под градом пуль и гранат мимо раненых людей, которым не мог помочь. Однажды, когда он уже почти засыпал, какой-то человек толкнул его и сказал: "Если ты сейчас уснешь, то это будет навсегда". И он заставил себя собраться с силами.

К вечеру шестого дня пути он и сотни других людей добрались до территории, которую контролировала боснийская армия. В небольшой деревне ее жители радушно встретили спасшихся, предлагая им еду и воду. Позже всех отвели в здание школы. Там он заснул прямо на полу и проснулся только на следующий день.

49-летний босниец Хасан Хасанович - один из тех, кто пережил геноцид в Сребренице в июле 1995 года. И по сей день его охватывает чувство непостижимости произошедшего, когда он рассказывает о так называемом марше смерти в Сребренице - попытке тысяч мужчин и мальчиков спастись от гибели. "Марш смерти был реальностью. Но в то же время он был для меня совершенно сюрреалистичным, - вспоминает Хасанович. Тогда ему было 19 лет. - Я не мог поверить в происходящее. И я в конце концов не мог осознать, что я выжил".

Охота на людей в Восточной Боснии

11 июля 1995 года, Восточная Босния. Войска командира армии боснийских сербов генерала Ратко Младича захватили анклав и зону, находившуюся под защитой ООН, Сребреницу, где проживают 36 000 человек, мусульман-боснийцев. Почти все они - мирные жители, годами находившиеся в окружении.

Нет никаких сомнений в том, что по крайней мере мужчины призывного возраста будут убиты в случае захвата. Поэтому большинство из них решают попытаться бежать. Они планируют пройти через леса, чтобы добраться до контролируемой боснийской армией территории вокруг города Тузла, примерно в 70 километрах к северо-западу.

Вечером того же дня около 12 000 человек сформировали многокилометровую колонну и отправились в путь. Через вражескую, частично заминированную территорию, мимо позиций армии боснийских сербов, под постоянным огнем в течение шести дней. Войска Младича провели беспрецедентную охоту на участников марша. Лишь около трети из них смогли добраться живыми до безопасных мест. Это бегство позже назовут "маршем смерти" из Сребреницы.

Видеоархив со свидетельствами очевидцев геноцида

Сейчас Хасан Хасанович работает в посвященном геноциду боснийских мусульман мемориальном центре Srebrenica Memorial Centre в городке Поточари, что в нескольких километрах к северу от Сребреницы. На местном кладбище захоронены останки примерно 7000 из 8372 известных жертв геноцида. В залах бывшего аккумуляторного завода, где когда-то размещались силы миротворческой миссии ООН на территории стран бывшей Югославии (СООНО), теперь также находится большой музей.

Хасанович раньше водил группы по музею и рассказывал его историю. Сегодня он в основном работает куратором выставок и архивариусом. Его самый важный проект - архив видеозаписей историй выживших во время геноцида в Сребренице - уникальное и, пожалуй, самое важное свидетельство о том преступлении.

В данный момент архив состоит из около 700 фильмов и интервью. Этот проект можно сравнить со знаменитым кино- и аудиоархивом Клода Ланцмана о Холокосте, являющимся частью программы ЮНЕСКО "Память мира", которая посвящена защите всемирного документального наследия.

Обычный европейский подросток

Рассказывая о своей жизни и о том, как ему удалось выжить 30 лет назад, Хасан Хасанович признается, что долгое время ему казалось, будто кто-то другой написал сценарий его жизни, и он должен был следовать ему, не имея над происходящим никакого контроля. Когда весной 1992 года началась война в Боснии и Герцеговине, Хасановичу было 16 лет, он был обычным европейским подростком, интересующимся в основном музыкой и футболом, а не политикой.

И его мир внезапно разрушился с началом войны. Семья бежала от этнических чисток в Восточной Боснии - сначала в леса вокруг Сребреницы, живя в землянках и других укрытиях. Позже переехала в сам город, который стал анклавом для боснийских беженцев. Хасан прожил там три года, испытав бомбардировки, опасные для жизни поиски пропитания в лесу и импровизированное школьное обучение.

"Боль почти невыносима"

11 июля 1995 года, когда войска Младича вошли в Сребреницу, отец Хасан Азиз, брат-близнец Хусейн и он сам решили присоединиться к тысячам боснийцев, спасавшимся из Сребреницы. На следующий день Хасан в последний раз увидел отца и брата. Их останки были найдены в братских могилах спустя годы.

Хасан Хасанович написал автобиографическую повесть - книгу о своей жизни и спасении в Сребренице. В ней есть такие слова: "Самое страшное - это боль, когда я думаю о том, как убили моего брата Хусейна и моего отца Азиза. Пытали ли их, сколько времени прошло, прежде чем они наконец умерли? Эта боль почти невыносима".

Возвращение в Сребреницу

Выжив, Хасан Хасанович получил аттестат о среднем образовании, затем изучал криминологию и работал переводчиком в армии США. В 2003 году ему удалось найти и перезахоронить на мемориальном кладбище в Поточари останки брата, а два года спустя - отца. В 2009 году он сам начал работать в Srebrenica Memorial Centre. Возвращение в Сребреницу, постоянное присутствие и работа там были долгим и мучительным процессом, делится Хасанович.

"Воспоминания и сейчас преследуют, все тут напоминает о геноциде и о спасении от гибели. Сначала нам приходилось ездить на перезахоронения под охраной полиции. Сербские националисты стояли на обочинах дороги и демонстрировали пальцами националистический символ победы. Преступники до сих пор живут в Сребренице. Встретив любого человека определенного возраста, задумываешься, чем он тогда занимался, был ли он там", - продолжает Хасанович.

Долгие годы он думал, что максимум, на что способен, - это прийти на перезахоронение жертв геноцида: "Но потом у меня появилось чувство, что мой отец и брат смотрят на меня. Что они ждут, что я расскажу эту историю, потому что сами они больше не могли ничего сказать. Я почувствовал воодушевление и силу, чтобы поведать о ней".

Не жертва, а выживший

Когда Хасан Хасанович говорит, в его голосе не чувствуется ни осуждения, ни боли. А в глазах не видно слез, он не кажется охваченным горем, от него не исходит гнев или ненависть. Но ему не нравятся слова "примирение" и "умиротворение", которые он часто использует, выступая за границей, особенно в Германии.

Хасанович поясняет, что эти слова подразумевают конфликт: "Мы ни с кем не ссорились, и война здесь не была гражданской. Это была война, в ходе которой нас изгоняли и уничтожали. Это был геноцид. Сербия и сербы должны переосмыслить эту историю и признать геноцид, а не отрицать его".

Хасанович излучает огромное достоинство, когда рассуждает о тонкостях слов и понятий. Так же, как и когда рассказывает историю своего спасения. Это достоинство - его победа над теми, кто виновен в геноциде, его победа над злом. И он придает большое значение тому, чтобы его не называли "жертвой геноцида".

Он подчеркивает, что жертвы - это те, кого убили, но сам он называет себя выжившим. Это слово для него как титул, воплощающий в себе его задачу и призвание: рассказывать о случившемся. "Я буду рассказывать эту историю, пока у меня есть силы", - заверяет босниец.