В Грузии не прекращаются протесты против принятого парламентом уже во втором чтении законопроекта "О прозрачности иностранного влияния", который сравнивают с российским законом об "иноагентах". В интервью DW представитель немецкого Фонда имени Конрада Аденауэра в Тбилиси, руководитель региональной программы фонда в странах Южного Кавказа Штефан Малериус (Stephan Malerius) сравнил происходящее в Тбилиси с киевским Евромайданом, оценил мотивы грузинского правительства и партии "Грузинская мечта", роль Бидзины Иванишвили и риск замораживания статуса Грузии как кандидата на вступление в Евросоюз.

DW: В Тбилиси продолжаются массовые протесты против рассматриваемого грузинским парламентом спорного закона "О прозрачности иностранного влияния", который сравнивают с российским законом об "иноагентах". Как вы оцениваете ситуацию в городе? Похожа ли она на ту, которую мы наблюдали 10 лет назад на киевском Майдане?

Штефан Малериус: И да, и нет. С одной стороны, аналогии есть, протесты направлены против российского влияния в Грузии, демонстранты требуют от правительства ориентации на Европу. В 2013-2014 годах Евромайдан возник потому, что Виктор Янукович на саммите ЕС в Вильнюсе отказался подписать Соглашение об ассоциации с Евросоюзом. Так что мотивы протестующих схожи. Но драматургия происходящего в Тбилиси совсем другая - здесь нет палаточного городка, среди демонстрантов преобладают молодые люди. В Киеве было по-другому.

- Сегодня стало известно, что грузинский премьер-министр Ираклий Кобахидзе отказался от визита в США в знак протеста против требования Вашингтона приостановить рассмотрение упомянутого законопроекта. Это - сильный демарш. Каковы мотивы грузинского правительства? Почему оно во что бы то ни стало хочет продавить этот закон?

- Это вопрос, который и здесь очень бурно обсуждают. Каких-либо внутриполитических мотивов у правительства быть не может. Выборы здесь будут проходить в конце октября, и правящая партия лидирует во всех опросах, причем, с большим отрывом. Оппозиция расколота, и у нее нет харизматичного лидера.

А кроме того, были и всплески национального единства, например, в декабре прошлого года, когда ЕС предоставил Грузии статус кандидата на вступление в Евросоюз. Этого, по крайней мере на бумаге, хотели все - и оппозиция, и правительство, и администрация, и гражданское общество. А потом еще и грузинская сборная добилась возможности участвовать в чемпионате Европы по футболу. Это тоже был такой момент национальной сплоченности.

Закон же "О прозрачности иностранного влияния" раскалывает грузинское общество как никогда прежде. Рвы, разделяющие это общество, были всегда, но никогда они не были такими глубокими, как сейчас.

И с кем бы я здесь ни разговаривал, все мои собеседники и собеседницы уверены, что речь идет о директиве из Москвы, что олигарх Бидзина Иванишвили, который, как считается, и принимает все решения в Грузии, получил звонок из Кремля с указанием утвердить этот закон. И инструкцию не ехать в США, говорят здесь, Кобахидзе получил также из Москвы.

- Но ведь закон "О прозрачности иностранного влияния" имеет универсальный характер: регистрироваться должны будут все НКО, имеющие более 20% внешнего финансирования. Может быть, в Грузии есть слишком много НКО, которые получают деньги из России? И закон направлен против них, против российского влияния?

- Нет, из этого исходить не следует. В Грузии есть финансируемые из России НКО, но их поддерживает и прикрывает грузинское правительство. Оно, разумеется, в курсе этих финансовых потоков, как и средств, поступающих из западных стран различным грузинским НКО, против которых направлен закон. Налоговые органы прекрасно знают, кто, откуда и на какие проекты получает деньги из-за рубежа. Речь однозначно не идет о "прозрачности", речь идет о контроле. Правительство Грузии имеет контроль над организациями, финансируемыми из России, но не имеет его над теми НКО, которые получают финансовую поддержку из Европы или США.

- И поэтому правительство Грузии готово поставить на кон даже евроатлантическую перспективу страны?

- Об этом тоже здесь много говорят. Нажим из России очень велик. Надо учитывать, что сейчас у России появился перевес в войне против Украины, что Россия стала снова активнее вмешиваться в дела не только Грузии, но и всего Южного Кавказа. Россия стала здесь опять действующим лицом после того, как 2-3 года была занята, в первую очередь, Украиной. И я исхожу из того, что российский нажим на Тбилиси теперь настолько велик, что правительство Грузии и в самом деле чувствует себя вынужденным поставить на кон европейскую перспективу.

- Запад, Европейский Союз и сама Германия очень резко реагируют на последние события в Грузии. Но правильно ли это? Может быть, умнее было бы реагировать спокойнее? Чтобы правительство в Грузии не оказалось в состоянии выбора - либо идти на поводу у России ценой разрыва связей с Западом, либо ссориться с Москвой?

- Можно опоздать. Реакция и солидарность с протестующими важны сейчас. С помощью нового закона власти пытаются заставить замолчать гражданское общество и держать его под контролем. Правительство Грузии уже на протяжении 2-3 лет демонстрирует весьма явные авторитарные, антидемократические тенденции. И если и далее относиться к этому терпимо, то можно упустить время. Важно именно в этот момент занять четкую позицию, и протестующие ожидают этого тоже - будь то пресс-конференция Ираклия Кобахидзе и канцлера Олафа Шольца (Olaf Scholz), резолюция Европарламента или твит главы Еврокомиссии Урсулы фон дер Ляйен (Ursula von der Leyen). Такие заявления очень важны, они служат и моральной поддержкой протестующих в Тбилиси.

Второй момент - выборы в конце октября. По стандартам ЕС, эти выборы должны быть свободными и, главное, честными. И если они такими не будут, то Евросоюз может заморозить весь процесс сближения с ЕС, важной вехой на протяжении которого было предоставление в декабре прошлого года Грузии статуса страны-кандидата на вступление в ЕС. В таком случае Грузия окажется примерно в той же ситуации, в которой уже давно находится Турция. Но это не в интересах Европы, Европа хочет иметь Грузию на своей стороне, Южный Кавказ для ЕС слишком важен.

- Означает ли это, что если 17 мая спорный закон будет окончательно принят, то статус Грузии как страны кандидата будет заморожен?

- Не сразу. 17 мая - еще не день "Х". Если 17 мая закон примут в третьем чтении, его отправят сначала президенту, а президент заявила, что наложит вето на него. Для этого у нее есть 10 дней. Потом обратно в парламент, снова голосование, только потом спикер парламента сможет подписать закон. А кроме того, надо будет еще понаблюдать за тем, как новый закон будет применяться на практике. Наличие закона еще не означает его правоприменение. В этом отношении очень важно, как пройдут выборы. Вот от всего этого будет зависеть, как в итоге отреагирует ЕС.